– Приветствую тебя, госпожа! – Епископ обрадовался, когда Гуннхильд подошла и остановилась рядом, будто в нерешительности. – Не хочешь ли принять участие в нашей беседе, для меня это первое удовольствие. Расступитесь, дети мои, дайте сесть госпоже! – снисходительно прикрикнул он на своих оборванных и вонючих «детей».
Те расползлись по сторонам, давая Гуннхильд пройти к скамье на помосте.
– Боюсь, не слишком ли ваша беседа окажется умна для такой девушки, как я! – улыбнулась Гуннхильд и села, подобрав подолы, чтобы не касаться своих «собеседников». А то потом вшей не оберешься.
– О нет! – заверил епископ.
Это был еще не старый человек – лет сорока, с румяным живым лицом, гладко выбритым, что делало его вид очень непривычным и странным среди бородатых мужчин-норманнов. К тому же голова его тоже была выбрита, только по кругу выше лба оставалось нечто вроде кольца из волос. Такая прическа Гуннхильд казалась очень смешной.
– Мы говорим о самых простых вещах, доступных разумению любого из этих добрых людей. – С улыбкой Хорит показал на нищих на полу, и в этом мягком движении была и забота, и снисходительность. – Учение Господа нашего Иисуса Христа очень просто, ведь оно предназначено для них. Но ты должна кое-что знать об этом – твоя мать ведь была христианка? И твой дед Олав тоже, и отец, вероятно, был крещен. Девушку из рода Луитпольдингов Баварских не отдали бы замуж за язычника.
– Да, они были крещены, и мать моя часто посещала церковь в Хейдабьоре, когда там был священник. Но в нашем доме всегда проводились жертвенные пиры, ведь конунгу нельзя пренебрегать этим. Если он не будет почитать богов, а боги не пошлют урожая, приплода скота, улова рыбы, мира и благополучия стране, такого конунга народ долго терпеть не будет. Многие конунги убедились в этом на опыте.
– Это потому что власть свою они получили не из тех рук, – усмехнулся епископ. – Кому власть дает сам Бог, он даст и все остальное. Это большое заблуждение – думать, будто только Донар и Вотан способны послать людям хлеб, рыбу и скот. Христос – единственный, кто может даровать все, в чем у нас нужда. Христова вера дарует блаженство людям, и не важно, богаты они или бедны, знатные они хёвдинги, даже короли, или последние из нищих.
Епископ кивнул на Кетиля, который, в своей рубахе, составленной из одних заплат, хромой и кривой, был просто ходячим воплощением житейского неблагополучия.
– Сколь бы ни был человек беден, болен, гоним – никогда не иссякнет в душе его блаженство, если сильна в сердце Христова вера. Такие люди – свет для мира и соль земли, пусть даже внешне они вот такие! – Хорит развел руки, будто обнимая своими шелковыми рукавами бродяг в вонючих обносках. – Спасение рода человеческого свершилось через самоумаление и смирение Господа Иисуса. Уничижил Он сам себя, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек. И смерть Он принял, будто преступник, среди воров и разбойников, на кресте, чтобы спасти грешный мир.