— Внесите в протокол еще и сопротивление органам полиции, — скучно и привычно произнес кто-то в серых брюках, переступая через распластанное в по полу тело. — Пришлось ломать двери. И привыкайте, стажер, писать надо все. Как можно подробнее. А то знаем мы их — у каждого адвокаты, адвокаты… Лежащего вздернули на руки за скованные за спиной руки — больно же! Махнули перед лицом бумагами: ордер на обыск, ордер на арест.
Спросили:
— Сами все выдадите, или как?
— Э?
— Понятно. Или как. Приступайте.
Квартира небольшая. Разгромили ее в момент. Что-то падало. С шорохом сыпались книги с полок. Буквально вывернутые наизнанку ящики письменного стола гремели какой-то мелочью. А вот и зажигалка, подаренная на одном турслете, да потом потерянная. Вот она, нашлась!
— Все описали? Вы молодец, стажер. Быстро и вполне разборчиво. Так, — это уже ко мне. — Вот тут и тут подпись. Разборчиво — фамилия, имя, отчество, подпись и дата. И не тяните время, не тяните. Это не согласие — это ознакомление и протокол обыска. Вот тут, тут… Тут еще. Что?
— Я не могу же! — почти с обидой получилось.
— А! Понятно. Правую руку ему, но контролируйте. Сзади потно и горячо прижались, щелкнул замок наручников, левую руку задрали, так что голова сама собой оказалась чуть ли не в самих подсунутых бумагах.
— Подписали? Еще нет? Почему?
— Я… Адвоката бы… Звонок…
— Это все после оформления задержания. Оформление производится у нас. Вот привезем, документы все заполним, статус задержанного у вас появится — тогда хоть обзвонитесь своему адвокату. Просто кино какое-то. И выводили, как в кино — с мешком на голове. Аккуратно придержали голову, запихивая в машину. Быстро довезли — с сиреной и мигалками — даже сквозь плотную ткань вспышки были видны. Все делали быстро. Еще документы. А потом:
— Ну, вот вам телефон. Звоните. Кому звонить? Кому?
— Мне — адвоката.
— Так своего нет, что ли? Сколько раз говорили народу: платить адвокату надо, пока на свободе. А теперь-то уже поздно. Адвокат будет утром. В камеру его! Одиночная камера — вот и не страшно, и не страшно! Только жестко и никак не заснуть, а голова-то работает, работает: вспоминается все подряд. И понимаешь вдруг: нарушал, преступал закон — и не раз. Но не до такой же степени. Не до штурма квартиры спецназом. Так что и как? После серого безвкусного завтрака — хотя, кто бы сейчас внимание обращал на вкус? — вызвали на допрос.
— Я буду вашим адвокатом, — недовольно сказал мужчина с двойным подбородком и кожаным портфелем. — По закону. И началось. Оказывается, органам сдался видный взломщик. Под конец жизни раскаялся, договорился о явке с повинной и содействии следствию — и сдался. Казалось бы — ну и что? Да только в процессе следствия он не раз и не два заявил, что воруют все. Не он один такой — все такие. И замки квартирные и банковские, если посмотреть внимательно, легко и быстро открываются посторонним человеком. Быстро — это если чуток потренироваться. Совсем немного. А потом — как по маслу. И никто даже не догадается. Он сам выдал массу своих преступлений, когда взламывал квартиры, быстро находил деньги и брал не все — никогда не все! А так, что будто так и было. Очень удобно. Никто и не обращается в органы: дверь опять закрыта, вся мебель и техника разная — на месте. А деньги — это ведь такая вещь, что вот они есть, а вот уже и нет. Особенно в семье.