— Давай, одевайся. Я забираю тебя.
Я покачала головой и медленно моргнула, почувствовав легкое головокружение от травки.
— Я не хочу никуда идти.
Он нахмурился, и черты его лица охватило разочарование.
Ну не тупица ли он?
— Почему нет?
Потянувшись, он попытался смахнуть волосы с моего лица, но я оттолкнула его руку. Ему нельзя было больше делать это для меня.
— О, ну брось, детка, не будь такой, — он наклонился и поцеловал меня в плечо.
Я чувствовала, как его тепло просачивалось в мои поры, пытаясь снова растопить меня.
— Прокатись со мной. Только ты и я… как в старые времена, — сказал он, и скользнул своей рукой по моей.
Он возвел свое невежество в ранг искусства, играя мной, как на отлаженном инструменте, который он тщательно создавал.
Самое дерьмовое в этом было то, что когда он говорил, что любит меня, я ему верила… до сих пор. Он будто воспринимал любовь как нечто неизменное, что никогда не колеблется или не ослабевает, но, опять же, я никогда не делала ему больно так, как он делал больно мне.
* * *
Я смотрела на себя в зеркало, проглатывая еще одну таблетку «Ксанакса». Я принимала их в течение нескольких недель, потому что я лучше буду находиться в состоянии оцепенения, чем признаю случившееся. Было тяжело признать то, что я больше не была счастлива, что мой брак не вышел таким, как я надеялась. Я хотела партнера, хотела провести остаток жизни с лучшим другом, но пока проходили года, становилось абсолютно очевидным, что Дерек не был этим человеком.
Я убедила своего врача, что у меня тревожное расстройство. Я знала симптомы, и после небольшого представления он дал мне рецепт, на который я надеялась. Это было неправильно и не решало мою проблему, но так мне стало проще проживать каждый новый день.
Пока ванная комната постепенно заполнялась паром, я бросила беглый взгляд на отрицательный тест на беременность в мусорной корзине. Он напомнил мне о моей неполноценности. Заставив себя отвести от него взгляд, я начала снимать с себя одежду, пока не поняла, что забыла полотенце. Халат чувствовался прохладным на моей коже, когда я надела его и босыми ногами бесшумно пошла по деревянному полу, чтобы взять полотенце из бельевого шкафа в коридоре.
Из кухни донесся знакомый голос Дерека:
— Ты знаешь, что небезразлична мне, детка.
Мое тело застыло, а сердце заколотилось в груди, пока эти слова разрушали его.
— Я просто не могу. Мне нужно время. Нет. Нет, я не сплю с ней. Она моя жена. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Я чувствовала, будто застыла во времени. Словно я была участником аварии и все вокруг двигалось, как в замедленной съемке, а я стояла в ожидании удара, разорвущего меня в клочья. Я ничего не могла сделать, чтобы остановить это.