— Что я могу сделать?
Он облегченно вздохнул.
— Возьми аптечку первой помощи в кабинете Фредди и убедись, что никто за тобой не увяжется. Мне нужно промыть рану.
Я кивнула, с готовностью отводя взгляд от его ранения, которая была прямо под рукой. Я постаралась взять аптечку и не привлечь лишнего внимания к своей персоне, и закрыла дверь раздевалки изнутри, как только вернулась обратно.
— Есть, — сказала я, объявляя о своем присутствии.
Он взглянул на меня снизу вверх, его лицо было мертвенно бледное.
— Я потерял слишком много крови. Первое, что мы должны сделать, это промыть рану и перемотать, чтобы остановить кровотечение. — Он протянул мне руку, и я шагнула ближе, готовая сделать всё необходимое.
— Мне нужно, чтобы рана была чистая, тебе нужно посмотреть и удостовериться в этом.
Идея тыканья и ощупывания его раны меня не особенно привлекала, но я знала, что мне придется сделать это, если я хочу его выздоровления. Я сделала глубокий вдох в попытках успокоить свое бешеное сердцебиение. Он облил алкоголем пинцет и протянул мне.
Я подумала, что могу спасовать. Я никогда не видела столько крови, вытекающей из порванных металлической пулей тканей. Десять минут спустя я так и не смогла ничего найти.
— Я думаю, мы в порядке, — пробормотал он с гримасой боли на лице.
Слава богу.
— Прости, — сказала я.
— Ради бога, почему ты просишь прощения? — Он встретился глазами с моими.
— Я понимаю, что сделала тебе больно.
— Да, но это лучше, чем ковыряться там самому. — Криво усмехнулся он. Спасибо.
Я не ожидала и даже не желала слушать извинений. Чего я действительно хотела, так это объяснений. Тем не менее, я молчала.
— Теперь нужно ее перевязать.
Я не знаю, что бы мы делали, если бы не идеальное самообладание Кингстона, он сам смастерил бандаж и дал мне перевязать его рану. Затем мы закрепили бинт на его груди, чтобы он лучше держался. Видно было, что ему больно, создавалось впечатление, что под синяком на груди скрывается и пара поломанных ребер. Это было лучше, чем объяснять всем и каждому, что его подстрелили.
Хотелось устроить ему настоящий допрос, но осознание необходимости отдыха остудило мой пыл.
— Тебе нужно отдохнуть.
— Ты собираешься побыть моей медсестричкой? — сказал он с глазами полными вожделения. После двух недель совместной работы и параллельного отсутствия секса, мы оба были на грани.
— Ни в коем случае, — ответила я, собираясь сохранять между нами дистанцию, по крайней мере, пока не узнаю, что он скрывает. — Но я позабочусь о тебе. Без всяких двусмысленностей!
Он рассмеялся и резко скривился от острой боли, которую причинил себе сам, задев грудную клетку.