– Долг? – переспросил Митрохин.
– Тот рубль, который он у вас занял.
– А! Нет, не вернул. Только сказал мне о том, что Петр Александрович вернулся из-за границы… Да я и не считаю этот рубль долгом, сударыня. Я только рад был выручить Сергея Георгиевича…
– Милостивый государь, – проговорил Степан Тимофеевич серьезно, хотя его глаза смеялись, – с такими взглядами на жизнь вы никогда не разбогатеете.
Но тут учитель сумел дать купцу достойный ответ.
– Боюсь, что ни взгляды, ни их отсутствие не помогут мне нажить капитал, – усмехнулся он. – Не под той звездой родился!
И что-то было в его тоне такое, что купец смутился и не стал далее развивать эту тему.
За столом оказалось восемь человек: хозяева, их сыновья, баронесса Корф, князь Барятинский, Степан Тимофеевич и учитель. Почти сразу же разговор распался на две части. В одной Метелицын хвалил здешние окрестности, Наталья Дмитриевна жаловалась, как сложно вести хозяйство, Владимир рассказывал об университетских товарищах, а в другой Иван Николаевич атаковал князя расспросами о Пушкине, и чем больше учитель говорил, тем сдержаннее становился его собеседник. Георгий Алексеевич ел за двоих и время от времени вставлял короткие реплики, а Амалия и младший сын Киреевых по большей части слушали, не принимая в разговоре участия.
– У меня нет писем, о которых вы хлопочете, – произнес наконец князь, видимо утомленный настойчивостью собеседника.
– Вы их уничтожили?
– Нет, конечно же.
– Вы намерены опубликовать их сами?
– Я не публикую личную переписку, Иван Николаевич, – довольно сухо промолвил старик. – Что, собственно, вы хотите знать? Каким был Александр? Что я о нем думал? К чему все это? От него осталось лучшее – его стихи. Достаточно перечитать их и понять все о нем и его характере.
– Скажите, Петр Александрович, вы ведь наверняка думали о его судьбе… Что, по-вашему, его погубило? Я не о дуэли, а… вы, надеюсь, понимаете…
Князь вздохнул.
– Горе талантам, которые рождаются в бездарное время, – веско уронил он. – Можете даже сослаться на меня, но я сильно сомневаюсь, что ваш редактор позволит это опубликовать.
Но для учителя, судя по всему, слов князя оказалось недостаточно, потому что он снова стал упрашивать Петра Александровича показать пушкинские письма, добавляя, что напечатает только то, что ему разрешит князь.
– Узнаю матушку-Россию, – пробормотал Петр Александрович себе под нос, насупившись. – Ничего не берет насильно, а все только добровольно, наступив на горло.
Тут Амалия не выдержала и рассмеялась.
– Князь, – объявила она, – вы просто очаровательны!