– Кстати, о следователе, – вставила Амалия. – Иван Николаевич рассказал мне о том, как передавал вам письмо от Марии Максимовны. Зря вы утаили от Дмитрия Владимировича этот факт: у него может сложиться невыгодное для вас впечатление.
Георгий Алексеевич поморщился:
– Госпожа баронесса, то письмо было слишком личное. Маша… Мария Максимовна просила меня навестить ее и дочь, прибавляла, что скучает, и все в таком духе.
– Вы сохранили письмо? – спросила Амалия.
– Как я мог? Разумеется, я сжег его, чтобы оно не попалось на глаза Наталье Дмитриевне. – Он страдальчески скривился. – Мне все время мерещится что-то ужасное, когда я думаю о ней. И самое скверное, – продолжал Георгий Алексеевич, дергая ртом, – я не могу отделаться от мысли, что Мария Максимовна как-то к этому причастна. Я не хочу никого обвинять, – добавил он поспешно. – но я же знаю, что невиновен. Кто остается?..
– А других врагов у вашей жены не было?
– Враги! Госпожа баронесса, моя жена умела прекрасно ладить со всеми… Даже со мной, – добавил Киреев с горькой иронией.
– Неужели? – недоверчиво спросила Амалия, вспомнив о человеке, с которым Наталья Дмитриевна определенно не ладила. Георгий Алексеевич нахмурился:
– Если вы о Сереже, то должен признаться, что вы правы, госпожа баронесса. Они невзлюбили друг друга сразу же… что называется, окончательно и бесповоротно. Но у него бы не хватило духу поднять на нее руку – никогда. И вообще он в тот день находился далеко.
Вернувшись с прогулки, Амалия приняла решение еще на день задержаться в кукольном доме, чтобы иметь возможность понаблюдать за его обитателями. Иван Николаевич, закончив свои дела с князем, собирался уехать в Петербург уже после обеда, но во время последнего произошло событие, которое вынудило учителя и баронессу Корф пересмотреть свои планы. Горничная доложила о приходе Бутурлина, и следователь вошел в столовую, где собрались все обитатели дома. Шесть пар глаз уставились на Дмитрия Владимировича. Кошмарное молчание застыло в комнате, как желе, написал некогда классик. Так вот именно это и произошло в столовой розового дома. Нарушил молчание твердый тенор следователя:
– Я счел своим долгом приехать, чтобы сообщить вам известие, которое, полагаю, вас заинтересует, – сказал он после того, как поздоровался с присутствующими. – Убийца Натальи Дмитриевны арестован, мы продолжаем поиски ее тела и, уверен, в скором времени вытащим его из реки.
– Кто же убийца? – спросил Владимир неожиданно глухим подрагивающим голосом.
– К сожалению, это ваш брат, – ответил Бутурлин. – Сергей Георгиевич Киреев.