И ведь его слова так искренни, что даже не разозлишься.
– Ты потеряла семью и всех, кого любила, и теперь пытаешься заполнить эту пустоту мной. Не надо. Не губи себя. Ты можешь без труда поступить в…
– Академия ядерной физики, – сказала я по возможности спокойно. – Рассчитываю закончить ее за два года экстерном. Если не понравится, займусь электроникой, кибернетикой, медициной, в конце концов. Буду адаптировать протезы, – я развела руками. – В мире много интересного.
Я говорила и не верила себе. Чем больше слов бросала в бездну будущего, тем больше отдалялась от него, Курта. А так хотелось просто взять его за руку! Но пропасть все шире, шире… И гадские слезы наворачиваются, стыд-то какой!
Он встал и обнял меня… Сказал, что это все для моего блага, и я сама все пойму, когда повзрослею. Сказал, что я еще почти ребенок и много не понимаю только потому, что в крови играет гормон. Похлопал по спине. Отстранился и кивнул.
Потом мы оделись. Я накинула приталенное черное пальто, он – куртку. Вышли на порог, возле которого ждала серебристая машина, едущая в Берлин. Еще раз обнялись, и он поцеловал меня в висок.
Водитель – седовласый вислоусый дядька – открыл передо мной дверцу, и я плюхнулась на сиденье рядом с водительским. Курт положил в багажник мой дистрофичный чемодан.
Зарычал мотор, машина тронулась, и я заставила себя не оборачиваться. Но все равно видела в зеркале заднего вида отдаляющуюся фигуру Курта.
Что ждало меня впереди, я не знала. Подполковник уверен, что я стану великим инженером… или вообще кем-то великим. Пусть будет так. Наверное, нужно постараться оправдать его ожидания. Но одно знаю точно: я обязательно сюда вернусь.
Марк Косински
Заходящее солнце совершенно не грело. Северные окраины Стратфорда давно превратились в трущобы, и хотя последняя заварушка обошла их стороной, выглядели они так, словно именно сюда Легион нанес основной удар.
Старое здание сиротского приюта будило множество воспоминаний. Это место на долгие годы стало ему домом.
Домом, который он некогда покинул, но который навсегда остался в ним.
Кидать байк на бесплатной парковке около приюта чертовски не хотелось, но выбора не было. Марк стянул бушлат с символикой Синдиката и кинул его на сиденье мотоцикла – после отбитой атаки армию в этих местах уважали, может, и дождется его байк…
– А я когда вырасту, у меня тоже будет такой, – Марк потрепал по плечу пацана лет десяти с обритой налысо головой в пятнах йода и мягко отстранил его от входа, чтобы протиснуться с саквояжем внутрь.
– Эй, дядя, это же сержантские нашивки?