– Выпейте за разведку, – тихо и настойчиво порекомендовал Марк еще раз.
– За разведку! – глухо ответил громила из десанта, вырвал бутылку из рук низкорослого и сделал большой глоток.
Марк развернулся и быстрым шагом покинул балкон. Теперь он уже жалел о секундной вспышке – можно же было и глотнуть, в конце концов, не такой уж он и трезвенник. Опыта общения с солдатами – да даже и с уголовниками – у него было хоть отбавляй, наверняка бы поговорили с полчаса и разошлись довольные друг другом…
В любом случае теперь он не собирался проводить здесь слишком много времени – ровно столько, сколько понадобится на то, чтобы найти паспорт и договориться, чтобы верный друг и хороший хакер организовал ему фальшивый перевод в другое учреждение.
Марк зашел в лифт и поехал до седьмого, последнего этажа. Там его встретили тишина и покой. Как ему показалось вначале, там никого не было.
Прошло не меньше десятка секунд, прежде чем Марк – отнюдь не жаловавшийся на свою невнимательность – заметил в углу широкого и длинного балкона девушку на черном пластиковом стуле.
Она смотрела в небо.
– Терри, – утвердительно сказал он. – Добрый вечер.
– Рихард Бланш, – на удивление она помнила его имя. – Как вам у нас?
– Не так уж и плохо, – ответил он. – Но чувствую, что быстро заскучаю.
Она улыбнулась. Марк видел немало женских улыбок – и фальшивых, и призывных, и издевательских. Терри же просто радовалась. Было в этом что-то безумное и одновременно детское.
Да, отсюда далеко до линии фронта, но легкомысленно забывать, что мир охвачен войной, и в любой момент ситуация может измениться. Марк не симпатизировал ни одной из сторон. Кто бы ни выиграл, все равно новая система рухнет и погребет под завалами своих лидеров, ведь все империи рано или поздно рушатся. Но если раньше от взлета до падения проходили сотни лет, сейчас достаточно десятилетий.
На фронте каждый день умирали люди в нейтральной зоне. Шпионы, разведчики, контрабандисты, кое-как выживающие местные, отказавшиеся покинуть родные дома. А здесь все спокойно и тихо. Здесь не перевелись еще те, кто верит, что солдаты Легиона – сплошь озверевшие полулюди кровожадные, с перекошенными мордами, как их рисуют на плакатах Синдиката. Здесь играют на бирже и в казино, наживаются на военных контрактах.
Здесь бордели соседствуют с монастырями, правда, и те и другие нынче – из бетона и нержавейки. И реклама их прорывается в коммуникаторы вместе с бесплатным Интернетом.
Но открытые, искренние улыбки на лицах кого-то старше восьми лет нынче – большая редкость. Марк нерешительно улыбнулся в ответ.