Скользкая дорога (Карт) - страница 3

— А, вон оно что… Я сегодня сама проторчала там минут двадцать. Подождите… Судя по тому, что вы звоните именно мне, стоит предположить…

— Да. Когда сотрудник парковочного сервиса увидел, что ее левипод завис прямо между стойками терминала, и посмотрел внутрь, госпожа Джефферсон была уже мертва. Во всяком случае, по свидетельствам сотрудника, глаза ее были открыты, а кисти рук прижаты к шее.

— Латиоид? — вопрос был скорее риторическим.

— Мы, собственно говоря, как раз хотели попросить вас… Она не наш сотрудник — мы ее пригласили из Сиднейского университета в порядке обмена, но все же считаем ее, скажем так, «своей». Поэтому, если вы не против…

— Вы про вскрытие? Да, разумеется. Я не была с ней знакома, так что никаких этических… преград для исследования трупа не будет. Отправляйте ко мне в D.

Валерия поежилась от фразы, которую произнесла. По иронии судьбы сектору патологоанатомической медицины, который она возглавляла в медицинском лаунже, была тоже присвоена литера «D» — прямо как в университете. И всякий раз фраза «отправляйте ко мне в D» означала, что Валерия столкнется с очередной прерванной жизнью.

— Господа, — сказала Валерия, закончив звонок и вернувшись к группе, — вам, с позволения сказать, повезло. Полагаю, сегодня у нас будет возможность изучить еще одно тело. Два умерших за день — это уже на грани фантастики…

Она поочередно опустила руки в дайтер и извлекла их обратно облаченными в синие перчатки. Студенты последовали ее примеру. Увеличив в масштабе проекцию результатов сканирования трупа, Валерия принялась наглядно объяснять группе процедуру и методику наружного осмотра тела. Ей казалось, студенты улавливают каждое слово, которое она произносит. В этом году на медицинское отделение самого крупного университета Бразилии было набрано больше студентов, чем в прошлом — 22 человека, которые были разбиты на четыре группы. Валерия знала, что из присутствовавших на вскрытии шести студентов не все пойдут по ее стопам — кто-то (как Арманду Тоцци) решит, что медицина — не его призвание, и уйдет в следственное дело или бог весть еще куда, а кто-то посвятит свою жизнь совершенствованию онкотерапии или, быть может, откроет новое в нейротрансплантации, если это вообще возможно. Патологоанатомическая же медицина, как и человеческое тело, по своей сути оставалась неизменной (не считая, конечно, новых методик исследования) и потому не была пределом мечтаний подрастающей смены. И это при том, что, вопреки стереотипу о перманентном копании патологоанатомов в трупах, едва ли не за каждой спасенной в «аквариуме» жизнью стоял сектор патологоанатомический медицины, куда направлялся весь биопсийный материал больных для корректной постановки диагноза и выработки правильной программы лечения.