— Для любовных утех, — усмехнулся парень.
— Сейчас только с едой что-нибудь придумаем, — не обращая внимания на шутку, сказал Тоцци, встав из-за стола и направившись к стоящему на полке фабрикатору. Он достал из открытой упаковки новый лист матрицы и вставил в аппарат. Безрезультатно. «В чем дело-то? Не понимаю, — пробормотал Тоцци себе под нос и пару раз стукнул по корпусу фабрикатора, — он даже звуков никаких не издает!»
Арманду начал вытаскивать матрицу, но та не поддавалась. «Да это что такое! Застряла, что ли». Он открыл боковую крышку фабрикатора, аккуратно вынул процессор, затем вытащил сердцевину и, просунув ладонь в корпус, стал пытаться пальцами подцепить обратный конец листа матрицы. Вдруг индикатор загорелся, и Арманду закричал: «А-а-а! Выруби его!»
Он отчаянно дернул руку, но та застряла в механизме. Лукас было подбежал к капитану, как Арманду наконец-то вырвал руку из фабрикатора.
— У тебя вся рука в крови! — испуганно сказал парень.
— Твою мать, как больно! — шипел Арманду. — Открой дверь в туалет и включи воду!
Пока Арманду смывал кровь, Лукас отыскал в своей сумке тюбик и подбежал к капитану:
— На, помажь!
— Кожа?
— Да. Чем быстрее, тем лучше.
Арманду стал обильно смазывать пальцы. Кровь быстро остановилась, а раны затянулись тонкой, почти незаметно пульсирующей кожицей.
— Меня мама с детства приучила тюбик с кожей с собой носить, — объяснил Лукас. — Как ты? В порядке?
— В порядке, в порядке. Перекусили, называется… Теперь придется фабрикатор на дезинфекцию отправлять. Ладно, мелочи. О чем ты хотел поговорить?
— Но только обещай не сдавать меня в дурку, — начал парень.
— Обещать не обещаю, но лучшую палату тебе выбью. Давай. Говори.
— Арманду, как ты помнишь, у меня на следственном деле большой проект. Пишу про ядро: про историю создания, про первые опыты в сейсмологии, про все, в общем. Так вот, в процессе подготовки проекта я отсмотрел все без исключения записи заседаний Суда Прошлого. Все, понимаешь?
— Ну ты и извращенец! И? Что дальше?
— Я обратил внимание на процесс окрашивания ядра, когда до него добирается кровь высоких судей и осужденного.
— И?
— Нельзя проследить, что вот сейчас ядро пока черное, а через долю секунды начинает краснеть. Оно просто — хоп! — и перестает быть черным и становится красным!
— Допустим. Так и есть. Этому способствует состав ядра, все верно. Вот такое оно, ядро, у нас загадочное. Это, что ли, суть твоего проекта? — с ухмылкой спросил Тоцци.
— Нет, конечно, не это. Смотри, до Тима Кравица было 519 апелляций за весь период существования Суда Прошлого. И во всех 519 случаях независимо от того, в какой цвет окрашивалось ядро, эта смена цвета была неуловимой. Я все внимательно проверил — не было исключений!