На четырнадцатый день плавания к Ушакову зашел командир корабля.
- Ваше превосходительство, земля!
Ушаков молча поднялся с кресла и вышел на палубу. Здесь уже собрались все офицеры и матросы, свободные от вахты. Увидев адмирала, они расступились, давая дорогу.
- Не угодно ли на мостик? - засуетился командир корабля, взяв у кого-то подзорную трубу.
Ушаков ему не ответил. Опершись руками о борт, он уставился вдаль туда, где за огромным водным пространством виднелась темная полоска с нависавшей над ней синей дымкой. За дымкой угадывались невысокие горы. То была родная земля.
Однако странно. Ушаков не почувствовал знакомого ему волнения. Родная земля почему-то не обрадовала его. Его по-прежнему снедала смутная тревога, предчувствие чего-то недоброго...
- Прикажете салютовать? - спросил командир корабля.
- Стоит ли поднимать шум? - невесело ответил Ушаков. - А впрочем, поступайте как знаете... Можно пальнуть.
И, повернувшись, направился к себе в каюту.
Часть третья
ЗОВ РОДНОГО КРАЯ
1
...Это было в пятый день пути из Москвы. Пригретый нежарким августовским солнцем, Ушаков дремал в тарантасе, мягко покачивавшемся на неровностях дороги, когда почувствовал вдруг, что лошади стали, послышалась возня сидевшего рядом Федора. Он открыл глаза и огляделся. Экипаж стоял у верстового столба посреди поля, ямщик ощупывал сбрую на правой пристяжной. Федор, стоя на коленях, поправлял под собой сиденье.
- Что случилось?
- А ничего, - с веселой загадочностью подмигнул ему Федор. Приехали, батюшка.
- Куда приехали?
- А ты сам посмотри.
С места, где остановился экипаж, взору открывалась всхолмленная равнина с редкими перелесками, которые уходили к самому горизонту и сливались там в сплошную синеву. Между лесочками виднелись желтые сжатые поля со снопами, уложенными в крестцы. На одном поле работали люди. Они разбирали крестцы, складывали снопы в телеги, чтобы везти на гумно. Верстах в двух от этого поля в неглубокой лощине виднелись соломенные крыши домов, верхушки скирд, темные шапки одиноких деревьев. Люди, возившие снопы, по всему, были оттуда, из той деревушки.
- Узнаешь, батюшка! Примокшанские места начинаются.
- Уже?
- Немного осталось. К обеду будем в Темникове.
Ямщик, кончив возиться с упряжью, взобрался на свое место и, взмахнув вожжами, гикнул на лошадей. Те с места пошли рысью.
- Не гони, не надо, - попросил Ушаков.
Ямщик послушался, поехали шагом. Так-то оно лучше. Зачем гнать? Пусть лошади отдохнут, и они, путники, тоже отдохнут от тряски, полюбуются красивыми видами.