себе действительно никогда не прощу.
Кент отстранился от Абигейл, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Абби, мы с тобой не Господь Бог. Мы не в состоянии защитить ее от всего, — сказал он. — Помнишь, когда она в третьем классе упала с лестницы для лазания и сломала запястье? Мы тогда тоже винили себя.
— Только сейчас речь идет не о сломанной косточке, — возразила Абигейл, — и поправить все намного труднее.
Он вздохнул.
— Я знаю. Вот и скажи мне, что мы должны сделать? — За все время, сколько она его знала, Кент впервые выглядел таким растерянным.
— Любить ее, вот и все, — ответила она, вспомнив вчерашние слова Лайлы. — Сделать так, чтобы Феба знала, что она может прийти к нам с нем угодно, даже если об этих вещах тяжело будет услышать.
— Думаю, что именно так мы и поступаем.
— Тогда нам нужно делать это еще более усердно.
Кент задумчиво кивнул, но взгляд его оставался встревоженным. Спустя какое-то время, когда они продолжили свой путь по дорожке, он вновь обратился к ней:
— Абби, ты не думаешь, что нам с тобой следует повременить с разводом? Я не хочу, чтобы Феба оказалась в еще более сложной ситуации, чем та, что уже есть. Да и ты тоже… — В ожидании ее реакции он бросил на нее вопрошающий взгляд.
Абигейл с трудом старалась скрыть удивление. Может, Кент передумал относительно своего ухода? Может, у них с Шейлой все не так уж замечательно? При этой мысли внутри поднялась горячая волна ликования, но это быстро прошло. Речь шла не о застрявшей сделке, которую можно было вернуть за стол переговоров. И не о том, чтобы сделать так, как было бы лучше для Фебы. Чего хочет она сама? Любит ли она Кента по-прежнему? И любит ли ее он?
С чувством сожаления Абигейл поняла, что если она и любит Кента, то это уже иная любовь, не та, которая могла бы поддержать их брак. Между ними действительно все было кончено. Они оба ушли слишком далеко. А то, что они чувствовали сейчас, было их общей тревогой за дочь и, возможно, далеким отголоском того, что было между ними когда-то.
Ее мысли вновь вернулись к Вону. Что-то внутри у нее то взмывало, то стремительно неслось вниз, словно испуганная птица. А вместе с этим, проскользнув мимо часового на границе меж тщательной рациональностью и необузданной территорией в ее сердце, пришло осознание, что именно он является тем человеком, с которым она хочет разделить свою жизнь, — чего бы ей это ни стоило. Мысль об этом была такой пронзительной, что Абигейл восприняла ее как сбивающий с ног порыв ветра. Ей потребовалось какое-то время, чтобы ответить Кенту.
— Я ценю твою готовность, Кент, но не думаю, что тебе следует откладывать свои планы. Хотя, без сомнений, мы действительно