на фермерских рынках. Правда, они были настолько популярны, что очень скоро она стала готовить их по заказу, а также для больших вечеринок с выездным ресторанным обслуживанием.
Так же редко, как и о пребывании в доме Меривезеров, Абигейл упоминала в интервью о годах, проведенных в Пайн-Блафф у своих тети и дяди. Она никому не рассказывала о поездках, в которые ее брал с собой дядя Рэй, и о том, что ей пришлось вынести во время вынужденных командировок. Она вырвала этот период из истории своей жизни, как будто взяла красный карандаш для редакторской правки и перечеркнула его, заменив сказкой в стиле Горацио Алгера[18] — настоящей американской мечтой, да еще и с горкой взбитых сливок сверху. Публика поглощала это в огромных количествах.
Теперь появилась еще одна цель, которую предстояло достичь: создание брэнда Абигейл Армстронг. Поскольку имя ее было уже на слуху, пришло время открыть собственный журнал, а далее — последовательно — и собственную производственную компанию. Эта перспектива грела ее, и она совсем не думала о муже, дочери, Веронике и ее больной сестре.
Мысли Абигейл вернулись к Лайле. Все эти годы ее подхлестывало горячее желание доказать, что она ничем не хуже Лайлы и ей подобных. Не только не хуже, но и лучше многих. Теперь, когда муж Лайлы умер, да при этом еще был публично опозорен, Абигейл была поражена иронией судьбы, изменившей ситуацию на противоположную: она — успешная и обеспеченная, а Лайла — одинокая и лишенная средств. Абигейл не пожелала бы такой страшной доли никому, даже Лайле, потому что никогда не считала себя бессердечной. Но и слезы лить по этому поводу она тоже не собиралась.
Ровно в восемь сорок пять их «таун-кар» подкатил к зданию на Парк-авеню. Ступая на тротуар, Абигейл чувствовала себя так, будто приехала домой. Быстрым шагом она прошла через стеклянные вращающиеся двери в фойе, успев заметить в них свое отражение: уверенная в себе женщина в шубе из стриженой норки, тело — в тонусе благодаря тренажерному залу; на лице — при беглом взгляде — не видны мелкие морщинки, с которыми она в свои сорок лет целыми днями боролась с помощью дорогих процедур и кремов. Абигейл поднялась на двадцать четвертый этаж, миновала просторную приемную компании «Абигейл Армстронг Инкорпорейтед» — комната была отделана так, чтобы выглядеть по-домашнему, с удобной мебелью, обитой клетчатой тканью от Ральфа Лорена, с небольшими штрихами, придающими обстановке уют, такими как коллекция старых кулинарных книг и кухонной утвари, выставленных в стоящем у стены антикварном книжном шкафу, — а затем направилась вдоль по коридору. Она едва успела зайти в свой рабочий кабинет, как в дверь тут же постучали. Прежде чем Абигейл успела что-то сказать, внутрь уже проскользнула ее исполнительный директор Эллен Цао.