Лайла последовала за ней в вестибюль.
— Абби…
Абигейл, надевавшая шубу и перчатки, остановилась.
— Что?
— Это насчет моих выходных… Я хотела спросить, можно ли, чтобы один из них был в среду, а не в четверг.
В течение следующих трех недель по средам, с двух до четырех, Вону предстояло проходить курс химиотерапии в Нью-йоркском пресвитерианском госпитале, и ей хотелось бы по этим дням быть с ним рядом.
Абигейл медлила с ответом достаточно долго, чтобы продемонстрировать свое раздражение.
— Ну, думаю, что да, — наконец сказала она, хотя никакого значения перестановка выходных домоправительницы для нее не имела.
Судя по тому, как прозвучал ответ, Лайла поняла, что все ее дни, с точки зрения расписания, будут очень похожи один на другой.
— Я бы не стала просить, если бы это не было для меня важно, — посчитала нужным добавить Лайла. — Видишь ли, мой брат… — Она запнулась, подумав, что Абигейл будут интересны подробности ее личной жизни.
Но было уже поздно. Абигейл тут же ухватилась за это.
— Вон в городе? — Она пыталась произнести это будничным голосом, но Лайла заметила, как порозовели ее щеки.
В голове Лайлы мелькнула мысль, что, возможно, ее подростковые подозрения были обоснованными и Абигейл действительно испытывала к Вону не только дружеские чувства.
Отступать было поздно, и поэтому Лайла ответила:
— Вон прилетел на прошлой неделе.
— А он надолго здесь задержится? Я бы хотела встретиться с ним как-нибудь на днях.
Лайла неопределенно пожала плечами.
— С ним трудно что-то сказать наперед.
В дверях Абигейл задержалась. Казалось, она хотела еще что-то спросить, но потом, видимо, передумала — или испугалась, что выдаст себя. Поправив воротник шубы, она тут же решительно двинулась к машине, стоявшей у входа, оставляя за собой шлейф аромата от Шанель.
Оставшись наконец одна, Лайла вернулась в кухню, рассчитывая воспользоваться короткой передышкой, чтобы поближе ознакомиться с планировкой дома, пока не проснулись остальные члены семьи. В первые годы жизни с Гордоном она все готовила сама. Лайла вспомнила несколько провальных обедов в своем исполнении, когда она приготовила тушенного в сметане тунца с картофельным пюре вместо риса, получив в итоге блюдо, напоминавшее клейстер для обоев как по вкусу, так и по виду. При этом воспоминании она улыбнулась, хоть оно и заставило ее внутренне содрогнуться. Со временем она освоила основы кулинарного искусства, но когда они смогли позволить себе нанять домработницу, все домашние обязанности были делегированы ей. А после смерти Гордона она была слишком озабочена другими срочными делами, чтобы заниматься приготовлением пищи. В это время она могла только сварить себе яйцо или разогреть замороженную лазанью. Сейчас Лайла молилась, стараясь вспомнить все, что она умела по части кулинарии.