— Просто у вас есть право убивать людей безнаказанно.
Зелено-серебристые глаза Владыки сузились теперь еще и угрожающе.
Вздрогнув, я пояснила:
— Простите, я думала, может вы забыли, вот и… напомнила.
— Ссспасссибо! — прошипел он, кажется окончательно взбешенный моими репликами.
Я с перепугу зажмурилась, решив, что лучше молчать и вообще хорошо было бы уйти, но даже пошевелиться было вконец боязно. И стоять вот так тоже оказалось очень страшно. Поэтому минуты через две я осторожно приоткрыла один глаз — Владыка все так же стоял напротив меня, сложив руки на груди и раздраженно глядя на меня с высоты драконьего роста. То есть кажется он ждал, пока я соизволю глаза открыть… Но я с перепугу зажмурилась снова. Постояла, осторожно приподняла ресницы — стоял и смотрел! В упор.
Не выдержав, я шепотом спросила:
— А чего вы тут стоите?
— Жду, пока вы перестанете ломать комедию, — жестко ответил он. И тут же язвительно поинтересовался: — А вы еще долго так стоять будете?
— Сложно сказать, — предельно честно ответила я, — вы на меня так смотрите, что мне не то что уйти, а уже даже и пошевелиться страшно.
— Неужели?! Но разговариваете вы при этом вполне бойко, — насмешливо произнес Владыка.
— Это нервное, — пробормотала извиняясь.
Он усмехнулся. Усмешка была кривая и жесткая, взгляд оставался злым. Как и голос, когда дракон заговорил:
— Вы вторглись в священное место для драконов, дабы наиболее выразительным способом напомнить мне, что я имею полное право убивать вам подобных? Если да — то ваш замысел более чем удался. Более того, вам удалось не только напомнить мне о моем праве, но и вызвать жгучее желание этим правом воспользоваться!
Представила себе, как по идеально чистому храму разлетаются мои ошметки и… пирожки. Впрочем это было бы явным преувеличением, потому как что-то мне подсказывало, что конкретно здесь убивать меня никто не будет. К слову терпеть так же.
— Простите, — прошептала я, отступая на несколько шагов.
Затем, повернувшись, я поспешила прочь из храма, чувствуя, что, кажется, сейчас расплачусь.
Но не успела дойти до выхода, как вслед мне прозвучало раздраженно-взбешенное:
— Вы еще и обиделись?!
И можно было бы промолчать, но я, остановившись, ответила:
— Нет. Чего обижаться, меня всегда отовсюду гонят, пора было бы уже и привыкнуть. Просто Хатор сказал, что мне в храм можно. Простите.
И пошла дальше, чувствуя себя… как всегда в принципе. Потому что действительно меня всегда и отовсюду гонят, куда бы я не пришла. Выгнали из семьи отца, когда папа умер, выгнали из деревни, когда умерла бабушка… Выгонение из УМа вообще имеет перманентное состояние, то есть гнали с самого начала и будут гнать, похоже, до конца обучения… если я его еще и закончу. И я, наверное, расстроилась бы до слез, если бы не привыкла уже к подобному положению дел. Да, было немного больно, но эта была тупая боль, которую я давно научилась не замечать.