Август посмотрел на отца в упор. У Генри Флинна были добрые глаза и печальный рот, или печальные глаза и добрый рот. У лиц – сотни и тысячи разных черт, бесконечно делимых, однако они складываются в безошибочно узнаваемые выражения: гордость, отвращение, бессилие, усталость – Август опять сбился с мысли.
Он попытался поймать ее прежде, чем та укатится за пределы досягаемости.
– Я не про книгу.
– Август… – начал Генри, давно понявший, куда клонит сын. – Это не обсуждается.
– Но если ты просто…
– Никакого спецназа. Хватит.
Стальная дверь распахнулась, и порог переступила Эмили Флинн с коробкой продовольствия. Женщина водрузила ее на стол. Эмили оказалась чуть выше мужа, с широкими плечами, темной кожей, ореолом коротких волос и кобурой на бедре. У Эмили была походка солдата, но такие же усталые глаза, как у Генри, и зубы она стискивала в точности так же, как и он.
– Только не начинайте заново, – произнесла Эмили.
– Меня постоянно окружают ФТФ! – запротестовал Август. – Когда я куда-нибудь иду, я одеваюсь как они! Неужели мне нельзя быть одним из них?
– Нельзя, – отрезал Генри.
– Это небезопасно, – добавила Эмили, начав распаковывать продукты. – Ильза у себя в комнате? Наверное, мы могли бы…
Но Август не собирался уступать.
– Все небезопасно! – крикнул. – В том-то и дело! Вы, люди, каждый день рискуете жизнью в борьбе против монстров, а я читаю книжечки про звезды и притворяюсь, что снаружи ничего не происходит!
Эмили покачала головой. Она достала нож из паза кухонного стола и принялась нарезать овощи, создавая порядок из хаоса, ломтик за ломтиком.
– В компаунде тебе ничего не угрожает, Август. Ты и сам знаешь, что творится на улицах.
– Поэтому я должен быть там, помогать в красной зоне!
– Ты выполняешь свою часть работы, – вымолвил Генри. – Ты…
– Чего ты боишься?! – сорвался Август.
Эмили со стуком положила нож.
– И ты еще спрашиваешь?
– По-твоему, я могу пострадать? – рявкнул Август.
Прежде, чем мать успела ответить, он вскочил на ноги. Одним плавным движением Август схватил нож и вонзил его себе в руку. Генри дернулся, Эмили шумно втянула ноздрями воздух, но лезвие соскользнуло с кожи Августа, словно та была каменной.
Острие ножа воткнулось в толстую доску для разделки мяса. На кухне воцарилась тишина.
– Вы ведете себя, словно я хрустальный! – воскликнул Август. – Но вы ошибаетесь!
Он взял мать за руку, подражая Генри.
– Эм, – мягко произнес он. – Мама. Я не стеклянный. Совсем даже наоборот.
– Но ты уязвим, – возразила она. – Август…
– Я тебя туда не пущу, – вклинился Генри. – Если люди Харкера схватят тебя…