– А сама ты как думаешь? – говорит он с ухмылкой.
– И, по словам Заль, по словам Ведды, по словам всех остальных, ты должен со мной петь, – продолжаю я, стараясь говорить ровным тоном. – Это вроде как твоя прямая обязанность.
– Ага, – соглашается он.
– Так почему же мы еще ни разу не пели вместе?
– Ты была к этому не готова.
– Откуда тебе знать?
– Ты только вчера открыла свой голос, – отвечает он, и я вынуждена признать справедливость его слов.
Он выгибает бровь, совсем как…
Я мысленно переношусь на землю: к Джейсону в гости приходит Дженни Грин, он открывает дверь, бормоча себе под нос пи, а она смотрит на него полными сочувствия глазами.
Нет. Джейсон не захотел бы встречаться с Дженни Грин.
(А вдруг захотел бы?)
Не захотел бы.
Дай, должно быть, заметил мое напряжение.
– Эй, ты как? – спрашивает он, кладя руку мне на плечо. Даже через куртку я чувствую, какая она теплая. И неважно, что секунду назад я пребывала в полном отчаянии: теперь душа ликует, будто я снова пою.
Передо мной стоит парень, потерявший всю семью. Я не имею права грустить. Мои родные живы, хоть нас и разлучили, а он круглая сирота.
– Все нормально, – говорю я. Мне так сильно хочется потрогать его, что я едва сдерживаюсь. Я хватаю себя за руку и не отпускаю. Это странное желание скорее напоминает потребность или инстинкт.
Я тщетно пытаюсь избавиться от чувства вины, от ощущения странности всего происходящего, от неудержимого влечения к нему и от всех мыслей, которые роятся у меня в голове. Дай начинает одеваться, поворачиваясь ко мне то спиной, то боком, ничуть не стесняясь своего голого торса. В конце концов мне приходится закрыть глаза.
– А ты застенчивая, – усмехается он, застегивая куртку.
– На тебе было маловато одежды, – говорю я.
– Утопленница, – дразнится он.
– Эксгибиционист, – говорю я.
– А это что такое?
– Так называют людей, испытывающих непреодолимую потребность демонстрировать окружающим свою привлекательность, – отвечаю я с важным видом.
Затем я молча себя проклинаю.
От усталости у меня мысли в голове путаются. А еще сказываются вчерашние происшествия и беспокойный сон, в котором ко мне взывала призрачная птица. Она пела о смерти, о небе, о свободе.
Но птица мертва, напоминаю я себе. Мертвые и так свободны.
Я долго не могла заснуть. Я чувствовала, какая мощь кроется в моей песне. Защищая корабль от пиратов, я пела не в полную силу. Я способна на БОЛЬШЕЕ.
Я хочу большего.
– Ты первый помощник капитана, – говорю я. – От тебя ждут профессионализма.
– А ты красавица, Аза Рэй Куэл, дочь Заль, укротительница стихий, – говорит он. – Даже несмотря на то, что тебе нужно учиться пению. И всему остальному.