Итак, размышлял де Бреку, одна подружка шепнет другой: «Я согласна!» – и что же за этим последует? Почему-то не к месту в этот момент в памяти всплывало скорбное выражение лица Рошфора, повествующего о своей нежелательной женитьбе, однако найти взаимосвязь между ожидающей ребенка племянницей барона де Купе и не ожидающей ребенка королевой Франции у де Бреку не получалось.
С Рошфором, кстати говоря, случилась ужасная неприятность. Так уж вышло, что, будучи человеком благородным, он в первую очередь решил известить о своем отказе семью девушки, которую ему прочили в жены. Возможно, обратись он сначала к Ришелье, скандала бы не произошло. Но Рошфор поступил так, как поступил: дав девице понять, что ему известно о ее положении, он не счел возможным сообщить причину своего отказа ее родным. Оставшись без объяснений, барон де Купе вознегодовал и отправился выяснять отношения с первым министром. Знал он о беременности племянницы или нет, но поведение «жениха» он истолковал в выгодном для себя свете: якобы конюший отказался от девушки с единственной целью – досадить кардиналу. Свою претензию, высказанную в резкой форме, оскорбленный дядюшка развил предположением – дескать, все это происки врагов Ришелье, которые нашептали молодому виконту способ насолить своему благодетелю, а это значит, что Рошфор тайно переметнулся на сторону этих самых врагов и нашел себе нового покровителя в лице, например, графа де Суассона, кузена короля Людовика, известного своей неприязнью и к барону де Купе, и к кардиналу.
Последовавшее за этим в должной мере описывает и то, как занят был первый министр, чтобы вдаваться в подробности дел, не являющихся государственными, и то, каким беспощадным он мог стать по отношению к своим людям, едва только заподозрив предательство с их стороны. Всего через час Рошфор был арестован и препровожден в Бастилию, откуда, как известно, враги кардинала уже не выходили.
Де Бреку знал, что Ришелье терпеть не может, когда он является к нему без приглашения. Однако случай был такой, при котором молчание равно потере чести, а ждать приглашения – значит обречь несчастного виконта на дополнительные часы смятенных размышлений о загубленной судьбе. Скомпрометировать девушку, которая уже и так скомпрометировала себя со всех сторон, барон не боялся. Рошфора же он уважал как человека, справляющегося подчас с поручениями, которые не всякому Иному под силу. И раз уж вышло так, что о беременности мадемуазель де Купе известно только де Бреку (Беатрис не в счет), то и сообщить о допущенной несправедливости кардиналу должен именно он.