Неизвестно, чем бы кончился этот поединок, если бы не Ойтуш.
— Айзек! — громогласно крикнул он, сходу прыгая киборгу на шею. — Остановись!
Тот остановился; нервно дышащий и покрытый бисеринками пота, Айзек был немного раздосадован, что им помешали. Сунув тесак в громоздкие ножны, он с удовольствием пожал маленькую и жилистую ладонь Сати. Со второго этажа послышались хлопки, совсем как тогда, около года назад, когда Ойтуш в первом же бою уделал Ривала.
— Ты сдурела?! — шикнул на нее Ойтуш, отведя в сторону, подальше от посторонних глаз. — Если не думаешь о себе, подумай хотя бы о…
— Атли сказала тебе? — Сати тяжело дышала: все-таки Айзек неплохо погонял ее.
— Да.
С минуту они смотрели друг на друга: карие глаза Ойтуша и ее, цвета холодной стали.
— Ты рад? — наконец спросила она.
Ойтуш сердился, очень сердился, но все же заставил себя улыбнуться.
— Спрашиваешь… Я счастлив.
Это было правдой. Сати видела это в его взгляде, даже несмотря на нахмуренные брови.
***
— Я стала сильнее.
— Ты стала беременной.
Они стояли на мосту, что лежал над туннелем. Наверняка когда-то давным-давно по нему бежали, торопясь куда-то люди, а внизу с гулом и ветром проносились поезда.
— Не только. Что-то изменилось во мне, в моей одаренности, — Сати смотрела вниз. — Я чувствую, что могу больше.
— Не геройствуй, — Ойтуш внимательно посмотрел ей в глаза. — Ты теперь отвечаешь не только за себя.
— Я знала, что ты начнешь говорить так, — Сати вздохнула. — Не беспокойся. С нами все будет хорошо.
Теперь, когда Ойтуш все знал, ей было легче, намного легче. О том, что “что-то изменилось” Сати почувствовала еще в Джамото-Гане. И дело было вовсе не в токсикозе. С каждой новой неделей внутриутробной жизни, одаренность Сати прогрессировала, словно заботясь о том, чтобы организм матери был надежной защитой для эмбриона. Поэтому, когда Зои Атли со счастливой улыбкой озвучила результат теста, она не удивилась. Известие о своей беременности Сати восприняла спокойно, хоть и не была к этому готова.
— Какой срок? — спросил Ойтуш, с нежностью проведя кончиками пальцев по обручальному кольцу на ее руке.
— Шесть недель.
— Ого, — Ойтуш многозначительно покивал головой.
— Что “ого”? — улыбнулась Сати.
— Я рад, что все получилось не в том вонючем клоповнике, а у нас дома, — с довольным видом произнес парень.
Дома.
“Он считает подземку нашим домом”, — невольно подумала Сати и тут же вспомнила пророчество Даны о том, что их дети продолжат дело сопротивления. Улыбка на ее лице медленно угасла.
— Мы должны выиграть войну, до того, как ребенок родится, — решительно сказала она.