— Да, вчера вернулся. Ты что не рад? — Атли придирчиво оглядела его взволнованное лицо. — Захария — уникум, тебе не нужно бояться за его мастерство.
Но Ойтуш боялся вовсе не этого. Захария был в его сне, хотя первоначально его участие в операции Сати не планировалось.
— Зои, давай начистоту, — Ойтуш взглянул на нее усталыми красными глазами. — Чего нам стоит опасаться?
— Прежде чем я отвечу тебе, вспомни о том, что Сати одаренная, — Зои села напротив него. — Псы Роланда всадили в нее с десяток пуль, помнишь?
Признаться, сердце Ойтуша всегда обливалось кровью, когда он слышал об этом.
— Она защищает себя, защитит и вашего малыша, — продолжала Атли. — Ее одаренность не даст ей погибнуть.
— Неужели нет такого состояния, над котором одаренность не в силах?
— Не думаю, — Атли отрицательно покачала головой.
— А эклампсия? — продолжал настаивать Ойтуш.
Атли фыркнула:
— Риск минимален. Поверь, максимум, что может случится — у Сати испортится настроение…
— Почему у меня должно испортиться настроение? — в этот момент миссис Эвери вошла в медблок, уже облаченная в операционный халат и шапочку. Ойтуш взглянул на нее — такую непривычную, и его сердце ушло в пятки.
“Если что — зови, я всегда рядом”, — в голове прозвучали слова двойника.
— Сати, можно тебя на минутку, — произнес Ойтуш стремительно бледнея. Но поговорить им так и не удалось: в медбокс влетел полный энтузиазма Захария, и объявил, что пора начинать.
— Быстрее начнем — быстрее закончим, — согласилась с ним Атли. — После наболтаетесь.
— Нет! — выпалил Ойтуш, и все присутствующие недоумевающе взглянули на него. — В смысле… вы правы, не будем тратить время.
Доктор Атли уложила Сати на кушетку, а Захария занялся анестезией.
— Ты будешь в сознании, — Ойтуш вставил кислородный катетер ей в нос. — Говори мне обо всех изменениях, поняла?
Сати кивнула.
— Мне сегодня приснился очень хороший сон, — сказала она, сворачиваясь клубочком на боку.
— Да? И какой же? — живот Ойтуша неприятно скрутило.
— Все прошло хорошо, — Сати улыбнулась, спокойно и безмятежно, совсем как в его сне.
— Надо же… и мне такой же, — соврал Ойтуш. — Я люблю тебя.
Он не любил говорить эту фразу, но сейчас просто не мог не сказать.
— И я.
Голос двойника в очередной раз застал Ойтуша врасплох. Он был здесь, стоял за спинами врачей в своих начищенных ботинках, плаще и шляпе, видимый и слышимый только для него.
— Время, Ойтуш! Соглашайся, пока не поздно, — сказал двойник с противной улыбкой. — Соглашайся, и ты не увидишь как она умирает.
— Пошел бы ты… — сквозь зубы еле слышно процедил Ойтуш. — Начинаем!