На директорский дом не скупились. Кухня, совмещенная со столовой, каминный зал, три спальни, мебель из советских времен, но из внешнеторговых фондов.
Кухня в полном комлекте: гарнитур, мойка, электроплита, дорогая посуда. Сюда Олег и увлек Любу, заставив ее упереться задом в разделочный стол.
— Ну конечно!.. — с тревогой во взгляде улыбнулась она. — У меня такие вкусные голубцы получаются, даже тетя Тая так не может…
— А пожарным выходом пользоваться умеешь?
— Ну, если ключ от него есть…
— Пожарный выход всегда должен быть открыт. Шланг, брандспойт — все должно быть подключено… Брандспойтом пользоваться умеешь?
— Я же не пожарный! — Люба мотнула головой, большими глазами глядя на него.
— Мужчина загорается как спички. Если женщина не умеет его тушить, то какая она жена? — Олег пристально смотрел на нее.
— Я не жена!
— А надо уметь. Иначе мужчина будет гореть на чужой женщине. Пока не перекинется на другую…
— Я вас не понимаю.
— Настоящая жена должна сделать так, чтобы муж горел только на ней. Настоящая жена должна все знать и уметь…
— Что знать?
Олег хитро усмехнулся, повернулся к Любе спиной и на ходу бросил:
— Там в холодильнике что-то есть, приготовь мне что-нибудь.
— Хорошо.
— Но учти, абы что я не ем.
Люба приготовила «ленивые» вареники, подпекла в духовке бутерброды с ветчиной, получилось очень вкусно. И Олег ее похвалил. Но про пожарные выходы с брандспойтами больше не говорил. И рукам волю не давал. А Люба ждала. Уж очень хотелось ей поговорить с ним на тревожную тему, нужно же было показать, что она не такая…
Это у него на нее были короткие планы, а она собиралась въехать на нем в далекие перспективы. Олег не мог ее за это осуждать, но губозакаточная машинка без дела не останется. Но губы сначала нужно раскатать, и он уже занялся этим…
* * *
Цех в сарае, спирт в канистрах, вода в колодце. В поселке у Шляхова свой пункт приема стеклотары, так что с бутылками до последнего времени проблем не было. Пока пункт этот не сгорел.
Шляхов стоял на пепелище и чесал репу. Он даже не заметил, как Дорофей подошел к нему.
— Вагончик надо было покрасить.
Шляхов дернулся как ужаленный, едва услышав его.
— Тут дома нормальные, а у тебя вагончик не покрашен. В пейзаж не вписался. Такой вот натюрморт.
— Ты сжег?
— Никто ничего не докажет, — ухмыльнулся Дорофей.
— Ты!!! — Шляхов неосторожно ткнул в него пальцем, но попал на прием и взвыл от боли.
— Ты в кого пальцем тыкаешь, урод?.. Я в твою Люську по самое не балуй натыкаю!.. А потом в землю! И никто ничего не докажет, понял?..
— Понял, понял… — захныкал мужик.