Скиталец (Видинеев) - страница 3

Рабочие принялись засыпать могилу, и тут случилось то, что вызвало в Алине скорее удивление, чем возмущение, во всяком случае, в первые секунды…

Из толпы вылетела пивная бутылка. Сверкнув в солнечных лучах, она описала в воздухе дугу, залетела в могилу и стукнулась о крышку гроба. Кто-то охнул, стоящая рядом с Алиной женщина в черном платочке поспешно перекрестилась.

Вытирая руки об обшлага черного потертого пиджака, к могиле подошел высокий мужчина. Его седые волосы были растрепаны, морщинистое загорелое лицо выражало презрение. Позже, вспоминая произошедшее, Алина подумает, что этот мужчина, которого лишь с натягом можно было бы назвать пожилым, чем-то похож на Валентина Гафта.

Рабочие перестали засыпать могилу и уставились на наглеца. Какая-то старуха тихо и несмело проворчала:

– Федор, ты совсем очумел?

Но Федор не обратил на ее слова внимания. Он поддел ногой ком земли, сбросив его в могилу.

– А я говорил, сука, что ты сдохнешь раньше меня, – его слова прозвучали насмешливо и зло. – Я ведь говорил, верно? А ты смеялся…

Алина хотела было возмутиться, но слова застряли в горле. Она бросила взгляд на людей, удивленная тем, что никто не спешил приструнить наглеца. Все, как ей показалось, смотрели на Федора с опаской. А он тем временем продолжал, игнорируя правило, что о покойниках либо хорошо, либо ничего:

– Надеюсь, ты сейчас корчишься в аду, в самом пекле, нелюдь. И сегодня, когда это дурачье будет поминать тебя, я выпью за то, что ты наконец-то сдох.

– Хватит, Федор, – решился осечь его интеллигентного вида старик. – Иди лучше проспись. Человек умер, а ты ведешь себя…

– Человек? – Федор скривился и перевел взгляд на старика. – Я, Виталий Аркадьевич, даже не уверен, был ли он человеком. Вот вы будете сегодня поминать его, а что сможете о нем вспомнить?

«Я не помню о нем ничего», – мысленно и торопливо ответила Алина. Странно, но ее возмущение теперь граничило с любопытством: кто этот человек? Почему он так ведет себя, ведь должна же быть причина? Федор не производил впечатления местного дурачка или алкоголика. Чем ему так насолил дедушка, что он не постеснялся выказать презрение прямо на похоронах?

Рабочие, вспомнив, зачем у них в руках лопаты, продолжили закапывать могилу. Люди молчали, с неодобрением глядя на Федора: ты здесь лишний, уходи! Но в их взглядах не было открытой враждебности. Алина подумала, что так смотрят на тех, кого побаиваются и тем не менее уважают.

Федор тяжело вздохнул, зачем-то уставился на свою ладонь, несколько секунд внимательно вглядывался в складки на коже, а потом его пальцы медленно сложились в кулак.