«Такой не нужен ангелу! Такой не нужен Скитальцу! Он даже не ребенок!» – внушал себе Лир. Ему было тошно от одной только мысли, что эту тварь придется тащить в убежище. И ведь боль никуда не денется. Тварь будет сидеть в клетке вместе с остальными детьми и продолжит посылать волны боли и страха.
Нет, она не должна жить.
Лир подошел к реке, зачерпнул воду ладонями и плеснул себе в лицо. Подумал, что ангел наверняка узнает о неудачной охоте. Конечно же, узнает. И накажет. А может, все же стиснуть зубы, собрать волю в кулак и привести мальчишку в убежище? Пускай ангел сам решает, как с ним поступить. Вот только эта адская боль… Лир сомневался, что сможет долго выдержать. Однажды он следил за подобной тварью в человеческом обличье несколько дней, выжидая удобного случая уничтожить ее, вырезать сердце. И за эти дни едва не лишился рассудка. До сих пор вспоминал с содроганием. А теперь предстояло снова пережить этот кошмар? Несправедливо, нечестно, неправильно!
Лир взвыл и хлопнул ладонями по воде.
– За что-о!
Ему хотелось спрятаться от всех на веки вечные и спать, спать, спать, не видя снов. Хотелось полного покоя.
Машинально запустил руку в карман, вынул три куска сахара, сунул в рот и принялся усердно грызть их, пуская слюни. Из груди поднялась и вырвалась зловонная отрыжка, и в тот же миг в висках словно шаровые молнии взорвались. Лир закряхтел, завалился на бок. Из раскрытого рта выползла липкая масса из полуразжеванных кусков сахара.
Долго так лежал, слушая раскаты в голове и думая, что приступы боли будут повторяться все чаще и чаще. Они не прекратятся, пока тварь, скрывающаяся под личиной мальчишки, жива.
Было время, когда он восхищался своим даром видеть тьму в некоторых людях, считал, что, вырезая их сердца, исправлял вселенскую ошибку. Да, он ощущал боль и страх, но в конце этого тернистого пути всегда были восторг и дыхание рая. Оно того стоило. Но сейчас жалел, что уродился таким, жалел, что его разум более совершенен. Он устал, и дар стал слишком тяжелой ношей.
Поднялся, сплевывая слюнявое сахарное крошево. Он еще не принял решения, как поступить с тварью. Его одинаково пугали гнев ангела и колокольный звон в голове. Подошел к костру и увидел нож, который выронил во время приступа гнева.
Посмотрел на мальчика, потом снова на нож. Тяжелый выбор, и хуже всего то, что в любом случае будет плохо.
Выбор между Сциллой и Харибдой.
Нож – мальчишка. «Нужно решаться! – мысленно заорал на себя Лир. – Ну же!»
И он сделал выбор.
* * *
Зоя споткнулась, но удержалась на ногах. Побежала дальше и буквально влетела в заросли колючего кустарника. Выбралась, стиснув зубы, не обращая внимания на саднящую боль. Волны паники накатывали, когда в темноте что-то мерещилось, и откатывали, уступая место страху.