Вы это серьезно? — спросил он.
Энн-Мэри! — восхищенно завопил Энди. — Ты поедешь с нами?
Если никто не против.
Против? Кто может быть против? — Энди посмотрел на Джона, и они усмехнулись друг другу. — Джон? Ты не против?
Только не я, — отозвался Джон.
Энди посерьезнел и повернулся к Энн-Мэри.
А тебя не смущает, что мы специалисты по вещам и иногда берем их себе? Это не проблема для тебя?
Энн-Мэри улыбнулась и покачала головой. Она понятия не имела, что происходит в данный момент и что случится с ней потом. Но у нее не было других путей в будущее. Перед ней открывалась новая жизнь, возможно, сулящая интересные перспективы.
Энди, — сказала она, — я — дочь политика. И меня ничто не может смутить.
28
К счастью, непосредственно перед отъездом из «Н-Джой» Максу удалось запереться в туалете с сотовым телефоном, позвонить Мисс Сентябрь и дважды повторить, чтобы она ни в коем случае не приезжала сегодня в Каррпорт... Мы скоро увидимся, мой пушистик, я непременно позвоню, когда в следующий раз буду на северо-востоке, не вздумай соваться в Каррпорт... После чего, волей-неволей, он отправился в путь с Лютецией.
В тот момент это не казалось чем-то ужасным. Старая любовь в новой обстановке, что-то новенькое в жизненном ритме. А воспоминания о Мисс Сентябрь на черной шелковой простыне — хорошо бы, если ее уже постирали только добавляли ситуации пикантности.
Макс был так доволен собой, жизнью, собственной изворотливостью и свежему решению о замене дома в Каррпорте корпоративной яхтой, что наутро, за кофе с десертом, гордо и радостно похвастался перед Лютецией своим новым кольцом и рассказал его историю.
Ее реакция — восхищение и потрясение — была ровно такой, на какую он и рассчитывал.
Макс, ты чудовище! — смеясь, воскликнула она. — Так обойтись с этим бедолагой!
Видела бы ты его лицо, — ответил Макс. — Это просто улет. Он был похож на обиженного бассет-хаунда.
Будем надеяться, что он никогда не соберется еще раз посмотреть на твое лицо.
Не думаю, — Макс с наслаждением покрутил кольцо на пальце, — что мы вращаемся в одних и тех же кругах.
После завтрака Макс в последний раз обошел дом, практически не обнаружив там ничего ценного для себя. Всякие безделушки, подходящие для корпоративного особняка, но не дающие ничего для сердца или души. Пусть все остается как есть, пусть все это продадут с молотка. Чертов грабитель унес все, имеющее хоть какую-то ценность.
Лютеции приглянулась приземистая коричневая ваза.
Она напоминает мне тебя в те времена, когда ты был плохишом и постоянно опасался, что тебя посадят, — сообщила она Максу.