Почему бы мне не помочь разобраться с вашими деталями прямо сейчас, после чего благополучно уехать?
Весьма сожалею, мистер Фербенкс, — заявил Клемацки, даже не пытаясь изобразить сочувствие, — но мне необходимо дождаться этих звонков, чтобы точно сформулировать вопросы к вам.
И так, час за часом, он торчал здесь всю субботу, которая уже близилась к вечеру. Лютеция в отключке лежала у себя в комнате, а детектив Клемацки был столь же мягок, как диета при язве желудка, которая точно понадобится Максу, если все будет продолжаться по-прежнему.
Но что он мог поделать? Он позвонил в нью-йоркский офис, приказал не соединять его ни с кем (вряд ли что-то еще могло произойти вплоть до понедельника) и остался сидеть в ожидании. Всякий раз, когда звонил телефон, к трубке просили Клемацки. Да кто здесь, в конце концов, проживает?
Наконец, Клемацки, вернувшись после очередного телефонного разговора, оказался готов побеседовать и с ним. Детектив принимал все звонки в соседней комнате, и поэтому Макс, слышавший только невнятное бормотание, понятия не имел, ради чего устроен весь этот цирк, но был рад, что скоро все закончится. Валяй, задай свои чертовы вопросы и покончим с этим. Меня ждет личный самолет с личным пилотом, так что дай мне возможность улететь туда, куда я хочу
И вот пришел черед первого вопроса.
В этой квартире проживает ваша жена Лютеция?
- Мы оба проживаем. Просто она гораздо больше, поскольку интересы бизнеса вынуждают меня много путешествовать по миру.
- Значит, она больше, чем вы?
- Да.
Она проживает здесь практически постоянно, не так ли, мистер Фербенкс? — Клемацки извлек записную книжку и листал ее, периодически сверяясь с какими-то рукописными пометками. — Она ведет в Нью-Йорке образ жизни домохозяйки, верно?
Моя жена любит развлекаться, — сообщил Макс, недоумевая, какой смысл во всем этом.
Но прошлой ночью ее здесь не было?
Нет, слава Богу.
Вы куда-то уезжали вместе?
- Да.
Всего на одну ночь?
Я уже говорил, что у меня очень мало времени, я собираюсь выступать в Вашингтоне...
И куда же вы ездили?
Моей корпорации принадлежит... точнее, принадлежал — сейчас он выставлен на продажу — дом на Лонг-Айленде, который использовался для совещаний с персоналом. Мы ездили попрощаться с ним. Грустно, знаете ли.
Вам грустно продавать дом на Лонг-Айленде?
Он принадлежал нам много лет.
И ваша жена тоже грустит по этому поводу?
Полагаю, что да. — Макс изо всех сил старался ответить на эти опасные вопросы, не скомпроментировав при этом себя откровенной ложью. — Мне кажется, она испытывает примерно те же чувства, что и я.