— Одну минуточку, — перебил я. — А почему, собственно, ты думаешь, что именно я могу выполнить такую работу, а? У меня что, на лбу написано, что я специалист по дачным кражам?
— Да нет, Ким, ну что ты, — бормотнул Лопухин смущенно.
— Может, тебе кто-нибудь что-нибудь про меня рассказывал? — вкрадчиво осведомился я. — Может, кто-то дал тебе рекомендации?
— Да, — сказал ДД, вздохнув. — Да, мне рекомендовали тебя.
— В качестве мелкого воришки?
— Hет, как человека, способного на рискованные дела.
— Безумно интересно. И кто же дал мне столь лестную характеристику?
Это действительно было интересно. Люди, которых я знал по Университету, как правило, не имели представления о моей работе, а с теми, кто был в курсе, Лопухин вряд ли мог встретиться на заседании Союза Молодых Историков.
ДД поднял на меня свои честные подслеповатые глаза и мужественно, словно партизан на допросе, ответил:
— Я не могу назвать тебе его имя.
Я улыбнулся циничной улыбкой выпускника иезуитского колледжа Вальтера Шелленберга и сказал:
— В таком случае говорить нам более не о чем. Хочешь коктейль?
— Это непорядочно… меня просили… — вяло сопротивлялся ДД.
— А порядочно предлагать мне такую грязную работу? — рявкнул я. — Лопухин съежился, насколько вообще может съежится почти двухметровая жердина.
— Кто тебе наплел эту чушь?
— Кулаков, — раскололся, наконец, Лопухин. — Сашка Кулаков. Но он просил…
Теперь все стало на свои места. Ну разумеется, Сашка Кулаков, трепач и сплетник, мажор из мажоров, кошмар нашего курса. Когда-то давным давно, еще в начале моей карьеры, я сдуру посодействовал ему в решении одного пустякового вопроса (начистил пачку двум лохам из «Чайника») и страдаю с тех пор неимоверно. Все слухи и легенды, которые ходили обо мне в стенах нашей альма-матер, обязаны своим появлением именно ему. Периодически он всплывает на моем горизонте, как воплощенное свидетельство моей юношеской глупости.
— Значит, Кулаков, — повторил я. — Ну и что же он еще про меня рассказывал?
— Он сказал, что ты работаешь… м-м, ну, словом, за деньги выполняешь разные деликатные поручения. Что ты известен в определенных кругах как солдат удачи. Честно говоря, я очень удивился, я ведь совершенно не знал, что ты делал после распределения, но подумал…
— Достаточно, — перебил я. — Ладно, Дим, чего уж там. Это правда.
— Я понимаю, ты работаешь за деньги… — заторопился ДД. — Мы с дедом решили, что в состоянии заплатить тебе две тысячи. Если нужно больше… я, к сожалению, не знаю твоих расценок…
Довольно жалкое это было зрелище — Дмитрий Дмитриевич Лопухин в роли моего нанимателя. Когда тщеславие мое было полностью удовлетворено, я сказал: