— Сколько? — спросил я.
— Лимон, — Косталевич сглотнул слюну. — Лимон, ты понял?
— Твои, стало быть, десять процентов? Сто штук?
— Ну, как обычно… — бормотнул он. — Губы у него были полуоткрыты, как у девушки, ожидающей поцелуя, и влажно поблескивали. Ах, как хотелось ему огрести сто тысяч — и ни за что, просто за разговор с отличным парнем по имени Ким!
— Он как-нибудь назвался?
— Да. Его зовут Роман Сергеевич, он коллекционер…
— Как? — я чуть не подпрыгнул. Лысый убийца взял себе имя Лопухина, он прикидывался жертвой, он словно бы воровал одежду у мертвеца!
— Роман Сергеевич, — повторил Косталевский. — Ты его знаешь? Ну, конечно, он говорил, что вы с ним уже встречались…
— Он не объяснил тебе, почему он предпочитает действовать через посредника?
— Нет, просто сказал, что так будет лучше для всех троих. И ты знаешь, я с ним согласен, — он заискивающе улыбнулся. — Ну как, Ким, ты не против?
— Он оставил тебе свои координаты?
Косталевич недоуменно уставился на меня.
— Нет, разумеется. Он сам будет звонить мне — ну, как обычно…
— Слушай, — я приложил титанические усилия к тому, чтобы голос мой звучал почти ласково. — Сдается мне, что эту штуку можно продать и повыгоднее…
— Повыгоднее? — обалдело повторил Сашка. — Еще? — уточнил он.
Я поразмышлял секунд двадцать.
— Вот что, Косталевич, — сказал я. — Если этот мужик позвонит еще, постарайся затянуть время. Ну, скажи, что я обдумываю его предложение, или еще что-нибудь в этом роде. Ну, ты же это умеешь.
— А зачем? — дверь за спиной Сашки стала открываться, и он отскочил, упруго, как джинсовый теннисный мячик. — Что мы с этого поимеем? Ты думаешь, он поднимет цену?
— У тебя есть еще выходы на коллекционеров? Крупных коллекционеров, а не всякой шушеры?
Он задумался.
— Ну, положим, это я найду… Но ты что же, всерьез думаешь, что кто-нибудь даст за твою штуковину больше лимона?
— Что я думаю, это мое личное дело, — сказал я. — А твое дело — найти мне коллекционера. Чем больше денег мне отвалят, тем больше ты получишь. Разве нет?
— А если этот… ну, Роман Сергеевич… передумает? — взволнованно спросил Сашка. Видно, такая перспектива снилась ему в страшных снах.
— Не передумает, — сказал я твердо. — Он — не передумает.
Я взялся за ручку двери и потянул ее на себя. Косталевич схватил меня за плечо.
— Но ты будешь продавать эту вещь, Ким?
— Ты, главное, ищи, — сказал я. — Начинай прямо сейчас. — И шагнул через порог…
— Тебя не было двадцать минут, — объявила Наташа. — Чай уже успел остыть. А что это за тип?
— Так, — неопределенно ответил я. — Гешефтмахер. Он тебе не понравился?