Валя взяла колбасу, в мгновение ока очистила шкуру и, сунув в машинку, принялась нарезать. Зоя Васильевна стояла рядом и мягко подбадривала ее:
— Так, так. Хорошо. Все получается, главное, не отвлекайся. — Она поднесла готовый лоток к глазам и придирчиво осмотрела куски. — Ничего для первого раза. Многие куда хуже режут. Молодчина, ловкая девочка. Теперь порежь еще самостоятельно, а я пока отойду.
Зоя Васильевна принесла Вале еще батонов пять просроченной колбасы, на самом деле бывшей абсолютно свежей. Девушка устроилась в углу, за крайней машинкой и взялась за дело с утроенным рвением. Ей непременно хотелось уже сегодня начать обслуживать покупателей.
Однако пришлось смирить свое нетерпение. Вернувшись минут через сорок, Зоя Васильевна оглядела аккуратно упакованные лоточки и, удовлетворенно кивнув, произнесла:
— А теперь сядь и понаблюдай, как работают девочки. Заодно приглядись к названиям и сортам изделий. Да, и, главное, не стесняйся спрашивать, если что-то непонятно — тебе любой ответит.
Она снова исчезла. Валя со вздохом выполнила приказание и села на стоявшую рядом шаткую, сосновую табуретку, с любопытством оглядываясь по сторонам. Народу еще было немного, и в отделе работали всего три продавщицы. У той, что находилась к ней ближе всех, молоденькой, коротко стриженной блондинки, на груди висел бейджик с надписью «Марина». Девушка ловко взвешивала сосиски и ветчину, нарезала колбасные батоны и, время от времени, молчаливо косилась на новенькую. Валя наконец решилась с ней заговорить.
— Привет, — негромко сказала она, — меня зовут Валя. Тебе сколько лет?
— Двадцать, — коротко ответила Марина и выхватила с витрины длиннющую сосисочную гирлянду.
— Давно здесь работаешь?
— Четвертый месяц.
— Ну и как? Ничего?
— Тяжело, — так же тихо и бесстрастно проговорила девушка, взвешивая сосиски, — сейчас-то что, покупателей почти нет. Это конфетки. А вот ближе к обеду, да потом, с пяти до семи, такое начнет твориться, в туалет не сходишь.
— А платят исправно? — озабоченно поинтересовалась Валя.
Марина невесело усмехнулась.
— Платить-то платят. Да только штрафы эти проклятые насмерть душат. За все штрафы — за опоздание, за то, что не так посмотрела на покупателя, за малейшую ошибку. А как не ошибиться, когда к вечеру в глазах рябит от этой колбасы!
— Чего ж тогда ты отсюда не уйдешь? — спросила Валя, в глубине души уверенная в том, что драконовские меры хозяина ее не коснутся: она-то уж не будет опаздывать, а тем более ошибаться.
— А куда уйдешь-то? — со вздохом произнесла Марина. — Я ж не москвичка, прописки у меня нет, комнату в общежитии снимаю. Так просто нигде не устроишься, нужно терпеть. Вот подкоплю побольше опыта, может, перейду в «Перекресток», там, говорят, зарплата в полтора раза выше.