Через минут десять, когда все успокоилось, пошли к «каликам перехожим» да стали Вольгу искать. А Влас, наш доморощенный Феликс Эдмундович, занимался своими делами:
— Ты! За оскорбление представителя власти, в форме угроз, попытку организации госпереворота, оскорбление граждан России на территории России вооружённым лицом, организацию преступного сообщества, отсутствие гостевой регистрации, обвиняешься по статьям 58.1, 58.3… - и длинный список.
* * *
— Ты, ты, и ты, у кого оружие обнажено, обвиняетесь в участии организованном преступном сообществе по статье 242 УК России. Ты, ты — за преступное бездействие, по вышеизложенным статьям, согласно поправке 2 к статье 147 УК. Москвичи! — это Влас к ополченцам обратился, — Помогите их разоружить да перенести.
Наши мужики молчат, смотрят на Власа недоуменно, а он продолжает:
— По положению «Об органах Государственной безопасности» от 27 июня сего года, сотрудник Органов может при угрозе массовых беспорядков и служебной необходимости привлекать воинские части для помощи Органам!
— Помогите там, — Кукша отправил людей, задумчиво глядя на спокойного, как удав, Власа.
А я не то что задумчиво — у меня чуть глаза из орбит не повылазили! Хрена себе, воспитал Лавренитий Павловича у себя! Народ тоже в шоке, Влас смотрит на меня, улыбается.
— Влас, а когда это у нас положение такое образовалось? Да и статьи такие, я что-то не припомню, особенно про госпереворот и оскорбления…
— Законы читать надо! — пацан поднял назидательно палец, — Не далее, как в этом году, были приняты поправки в УК, согласно которым мы и работаем. Оскорбление — это Смеяну обозвал да и всех остальных, госпереворот, его попытка — это когда он князем грозиться стал, регистрацию в ОВД…
Я чуть с коня не упал от этих слов! Да, помню, приносила мне Зоряна что-то на этот счёт на подпись, но в запарке сильно вникать не стал, а вон оно как повернулось.
— …Он не получал, точно знаю. Значит, под арест, а дальше — суд установит степень, меру, глубину вины каждого! Разденьте их, от оружия освободите да в тюрьму волоките, что под водокачкой.
Я с окосевшим видом провожаю процессию, которая уносит связанных мужиков, народ после слов Власа даже плечи расправил. Вон у нас как, оскорбил — пожалуйте бриться! И независимо от того, кто такой, даже если залётный. Кстати, а кто это вообще?
— Стоять! Я сказал — стоять! — зашипел пулемёт на вышке, Гуннар открыл огонь.
Там-то что происходит? Вышли из крепости, а там пулемётчик сбивает в кучу толпу всадников, что пытаются разбежаться по полю. Чеснока им мало досталось, отошли уже, пытаются убежать. А мурман им не даёт! Да ещё и Вольга слез с коня и зычно кричит, мол, руки в гору, сейчас разберёмся. Всадники притихли, слезли, железяки свои смертоносные попрятали. Мы подъехали к ним: