— О! Какие люди! И без охраны!
— Да нет, с охраной, глянь — Торир показал на лес.
Из леса показалась цепь всадников, выталкивающая пеших вояк на поле. Мужики бедные не знают куда себя деть — тут мы, страшные и непонятные, но не агрессивные. А из леса конники подпирают.
— Сергей! Сергей! Государь российский где?! — надрывается Олег, вон и Вольга показался, указывая на меня плёткой.
Хельг-Олег увидел, наконец, меня, и рванул что есть мочи, прямо по скопищу людей.
— Сергей! — Олег спрыгнул с коня, — То не я!.. То Болеслав!.. Сам!.. Уррррод!.. — далее последовала краткая биография боярина и его родственников, до пятого колена.
— Ты не кипятись, воевода! Остынь, успокойся, нормально всё. Сами всё понимаем.
— Я… А он!!! Вольга прискакал… Весь в мыле… Говорит, Болеслав бить тебя идёт. Я только с Новгорода, там Рюрирк… Не успел!!! — Олег переживает, причём сильно.
— Так, у тебя людей много? Давай пеших собирай, сани во-о-он туда ставьте, оружие на них, мне тут орава беспредельщиков не нужна. Мои вам периметр, ну, границу покажут, оттуда без моего разрешения — ни ногой! Давай, парень, делом займись. Чай, не бабы, чтобы орать да за патлы хвататься. И ты, Добролюб, тоже вон туда давай. А мы тут пока этими займёмся, что на поле остались..
Отповедь дала эффект — Олег умчался сбивать в кучу сани, пеших мужиков, разоружать их. Добролюб своих тоже начал отводить на указанное место. Над полем смолкали крики добиваемых раненых и предсмертные стоны лошадей.
— Ты что творишь, гад! — Смеяна властвует над ранеными людьми и животными, по рукам стрелков наших бьёт.
— Дык эта, она же… У коня-то… Нога-то поломана. Куда его? — отбивается от напора малявки взрослый дядька, получается не очень.
— Дурень ты! Это кобыла! Она жеребят даст! Нога ей в этом совсем не нужна! — после слов Смеяны над полем раздался дружный гогот, отпускает народ потихоньку пыл битвы, — Лосиху на ноги поставили — и этих выходим! Лошадок не добивайте!
— Ясно! Понятно! Будь спокойна, Смеяна Первушевна! — понеслось с разных сторон поля, медика нашего уважают, — С людьми что делать?
— Кто ещё живой — ко мне неси, остальных — вон туда! В перчатках! В масках! Заразы ещё не хватало! — мелкая, ей пятнадцать, рулит толпой взрослых мужиков и получается это у неё здорово.
— Да тут живых то вроде как… эть! — сдавленный хрип, штык пронзил лежащее тело, — И не осталось уже…
— Мясники… — Смеяна махнула рукой, — Ладно, сами смотрите.
После её указаний суета на поле стала более осмысленной. Убитых лошадей волокут в одну сторону, из-за мороза тела быстро превращаются в мороженные туши. Трупы людей — в другую, там их раздевают, забирают все ценное, оружие, железо, шмотки нарядные да золотом шитые, меха. Вон уже и пухлого потащили, пуля в шею попала, кровью все залило. Отдельно собирают разбежавшихся коней. Снимают сбрую, сгоняют в табун. Животных жаль больше всего — пострадали ни за что. Как, впрочем, и остальные. Все из-за гонора да дури боярской.