— Про сестру, которая живее всех живых?
— Вот именно, как мумифицированный вождь мирового пролетариата, — вспомнил Гарик пионерские девизы советского прошлого, — я так думаю, что выдуманная сестра помогает Бодлеру примириться с несовершенством женского пола. Хотя скорее просто-напросто с существованием противоположного пола вообще.
Оба замолчали. Гарик сосредоточился на вождении, а Настя мысленно готовилась к определенному количеству дней проживания под одной крышей с малахольным хакером.
Предупреждения Гарика оказались нелишними. Стоило Насте пересечь порог, он появился перед ними как ни в чем не бывало и требовательно заявил:
— В моей комнате, насколько я понимаю, розетки интернетной связи нет (уточнить, как называется в России)?
— Wi-Fi обойдешься! — не стал церемониться Гарик.
У Насти же возникло противное впечатление, что на нее обратили ровно столько же внимания, как на стоящую рядом с дверью вешалку.
— Кстати, поздоровайся с Настей, — как плохо воспитанному ребенку напомнил Арутюнян.
— Это ты Настя?
— Я, — подтвердила она.
— Здравствуй, я тебе мешать не буду, — пообещал хакер и исчез за дверью.
Гарик с улыбкой наблюдал за слегка опешившей гостьей.
— Вот ты и познакомилась с Бодлером, — констатировал тот.
— Познакомилась, — хмыкнула Настя.
— Расслабься, он не кусается.
— Он всегда такой?
— Почти, просто у него специфические представления о жизни в социуме.
— Это я уже поняла.
Уже за ужином, к которому Бодлер выходить нужным не посчитал, сообщив, что он уже нашел все, что ему нужно, в холодильнике, разговор зашел о неприятностях поэта-хакера. Гарик коротко ввел Настю в курс дела. Та была заинтригована:
— Ты уверен, что Бодлер не видел убийцу?
— Уверен, если бы видел, то все было бы гораздо проще!
— Ты думаешь, ему действительно грозит опасность?
— Не уверен, но на всякий случай решил, что ему лучше уехать.
— Классно, а меня будете держать в курсе дела? — попросила она с загоревшимися глазами.
— Подожди-ка, ты в это дело не влезай! — опомнился Гарик. — У тебя работа, ты скоро уедешь в Клюни, в кампус Высшей школы искусств и ремесел и благоразумно забудешь всю эту историю.
— Уеду, — согласилась Настя, — только ты совершенно забыл одну деталь.
— Какую?
— Насколько я поняла, этот самый Магнус жил и умер в Клюни…
Ноябрь 1147 года, аббатство Клюни, владения Французской короны
Человек, стоявший перед привратником Клюнийского аббатства, явно привык повелевать. Его голос был властным, а взгляд серых с металлическим отблеском глаз — прямым, умным и жестким. Даже грубая коричневая ряса, подпоясанная перекрученной веревкой, не нарушала этого впечатления. Гостю аббатства не было никакой необходимости щеголять в роскошных нарядах, чтобы подчеркнуть собственное достоинство. Даже в самом простом облачении он выделялся в любой толпе. Его спутник был поменьше ростом, помоложе, с изящным подвижным лицом и такими же тонкими руками. В отличие от своего наставника, державшегося с молчаливым и величавым спокойствием, ученик нервничал. Он явно устал с дороги, был голоден, и ему не терпелось оказаться внутри.