— Мистер Ифрахим заявил, что я встречаюсь с людьми. Упоминал ли он что–то еще? — поинтересовалась Урсула.
— Сказал, это может навредить проекту.
— И вы ему верите?
— Я ему не доверяю.
— Вы понимаете, что за вмешательство в мою личную жизнь вас могут арестовать? — сказала Урсула. — Здесь, внизу, это вне закона. Я могу доставить вам массу неприятностей, мисс Миннот. И полагаю, поступи я так, мистер Ифрахим и мистер Твен крайней сделают вас.
— Что ж, это справедливо, — заметила Мэси, чувствуя, как, несмотря на морозный воздух, горят щеки и лоб. — Ведь прийти сюда было моей идеей. Я думала, здесь мы сможем поговорить свободно. Но если вы собираетесь лишь угрожать мне, то я, пожалуй, пойду.
— А что вы передадите своим друзьям?
— Они мне не друзья. Я им отвечу, что вы не захотели рассказать мне, чем тут занимаетесь. И что если им необходима информация, придется спуститься сюда лично.
— Думаете, их это устроит?
— Сомневаюсь. Но если они попросят меня об очередной услуге, я обмолвлюсь, что, быть может, мне сперва стоит поговорить обо всем с мистером Пейшоту и обо всем ему доложить.
— Это что, угроза?
Урсула Фрей сидела, расправив плечи, в черной шубе, ее блестящие светлые волосы, аккуратно причесанные и уложенные на прямой пробор, словно крылья обрамляли лицо — она вовсе не выглядела убитой горем или сумасшедшей. Напротив, она производила впечатление совершенно спокойного человека, который полностью владеет собой. Хотя Урсула была в два раза старше Мэси, на ее фарфоровой коже не виднелось ни единой морщинки, разве что небольшие припухлости под глазами. Урсула смотрела живо и проницательно. На Земле она могла бы отправить Мэси в тюрьму или подвергнуть телесным наказаниям за нарушение субординации. А может, и то и другое сразу. Но они сидели в сердце свободной зоны на Каллисто, где не действовали обычные правила, и это придавало Мэси смелости.
— Чем вы тут занимаетесь — не мое дело, — заявила Мэси. — И до тех пор, пока все остается в пределах свободной зоны, мне нет смысла рассказывать об этом мистеру Пейшоту или кому–то еще. Совсем другое, если ваши действия повлияют на проект, а затем и на команду.
— Вы когда–нибудь любили, мисс Миннот?
Мгновение Мэси колебалась. И все же она решила говорить откровенно, ведь, пока Урсула болтала, оставался шанс узнать что–то.
— Был один мальчик. Какое–то время нам казалось, что мы любим друг друга.
— И что произошло?
— Мне хотелось большего, а не просто выживать в уличных потасовках. Я подумывала вступить в отряд СМР. Но Джекс заявил, что ни за что не покинет Питтсбург. Он там вырос. Это был его мир. Так что…