Следующим днём, с утра, Пожарский распорядился бить в колокола на всех церквях. Надо собирать жителей, просить помощи. Пусть берут в руки оружие убитых, помогают захватить столицу, освободить от поляков. В противоборствующих армиях потери очень большие, в некоторых полках и сотнях половина состава осталась, а некоторые вырублены.
Когда москвичи собрались, причём во многих местах, с призывом выступил келарь Авраамий, призвав постоять за Русь. Говорил убедительно, горячо. У другой церкви, с паперти, говорил Минин словами проникновенными, что не только армия воевать должна, но и весь народ, как один человек, подняться, постоять за православную веру, за святыни русские. Михаил со своим отрядом стоял недалеко от церкви, как и другие ополченцы, слушал речь земского старосты и нынешнего «товарища» Пожарского. К отряду Михаила стали подходить москвичи.
– Помочь желаем, дайте оружие!
Пробрала горячая речь москвичей, поняли – без их участия битва может кончиться поражением русской рати, не отсидеться в домах в лихое время. Да и видели уже, как поляки пана Струся поджигали избы, знали, что их может ожидать.
Очень быстро, буквально за полчаса после речи Минина, отряд Михаила вырос почти втрое. Москвичам раздавали оружие с телег, но всем не хватило. Минин повёл ополченцев сам, поставил их против «Крымского двора». Был такой ещё с ордынских времён, где останавливались послы крымских ханов при поездках в Москву. В «Крымском дворе» ещё со вчерашнего дня засела литовская пехота. Польша и Литва были в состоянии унии, объединения двух княжеств.
Минин скакал впереди, за ним три сотни всадников, сзади бежала пехота – ополченцы и москвичи. Конечно, городские жители не воины, но литовцы, видя наступающую огромную рать, дрогнули, после первого столкновения стали отступать. Москвичи по два-три человека налетали на литовца, били его палками, топорами, а кому копьё досталось – кололи. Литовцы бросились к польскому лагерю, но добежала едва одна треть.
Из «Государевых садов» на берегу Москвы-реки ударили главные силы Пожарского. И вновь сеча распалась на отдельные очаги, такова особенность городского боя. Конницу на городских улицах использовать сложно, нет пространства для манёвра.
Михаил с ядром своего отряда, опытными всадниками, гнал литовцев и вырубили бы всех, да из переулка вынеслись польские гусары. В кирасах, копья длинные, которые преимущество в бою дают. Все пищальники Михаила остались у «Крымского двора», огневой поддержки нет. Силы Михаила и польского отряда равные. Бились ожесточённо, но у русских потери больше, начали пятиться. Не бежали, тогда потери ещё больше будут, а отступали медленно. Михаил лихорадочно соображал, как выкрутиться из сложного положения. И вдруг пушечный выстрел, да не ядром, а стальным дробом. Несколько гусар замертво упали, ещё несколько человек ранены. Михаил сразу заметил по облаку дыма, где пушка стояла. После боя надо подъехать, поблагодарить. А сейчас отряд снова гусар атаковал. Кое-кто из ополченцев успел польские копья с мостовой подобрать, ими пользовался. Теперь уже гусары отступать стали, а потом развернулись как-то разом и пустили коней вскачь.