– Возвращаемся!
На обратном пути Михаил к пушкарям подъехал. Схитрили бомбардиры, тюфяк короткоствольный в кирпичный дом затащили, установили у окна. Здесь конница не страшна, ни копьём не достать, ни саблей. Пушкари от порохового дыма чумазые, но улыбаются.
– Спасибо, хлопцы, выручили в трудный момент! – поблагодарил Михаил.
– Надо было на рысях от гусар отрываться, мы выжидали, даже сигнал шапкой давали.
Ага, кто бы в бою этот сигнал увидел, да ещё не зная, что тюфяк в кирпичном доме установлен. Но подсобили пушкари здорово!
Почти одновременно с ратью Пожарского нанесли удар по правому флангу поляков казаки князя Трубецкого. Трубецкой, видя действия Пожарского, обеспокоился. Вдруг все лавры победителя достанутся не ему, а Дмитрию Михайловичу? Не по чину получится, ведь Трубецкой в придворных был при царе, возрастом старше и род его древнее.
Потери Ходкевича стали нарастать, стали ужасающими. С воинами гетмана сражались не только русские войска, но и москвичи, дотоле враждебности не проявлявшие. Гетман с гонцами разослал приказ своим ротам и эскадронам – отступать к Донскому монастырю. Когда изрядно побитое войско собралось, пан Ходкевич с грустью осмотрел остатки. Нечего было и думать продолжать бой. Следующим днём гетман отвёл рать на Воробьёвы горы и вообще покинул пределы Москвы. Случилось это 25 августа, пробыл гетман в русской столице всего четверо суток. Гетман уходил прежней дорогой – к Можайску, а потом к Вязьме.
Вечером случилась неприятная для Михаила неожиданность. Ратники его отряда расположились на отдых, он же в сопровождении нескольких воинов отправился к Пожарскому. Надо было определить позиции и действия его отряда на завтрашний день. Пожарский предположить не мог, что гетман уйдёт так быстро, бросив польский гарнизон в Кремле и Китай-городе. На крыльце дома, где расположился Пожарский, стоял Авраамий. Увидев Михаила, он громко вскричал:
– Ты жив, князь? Рад тебя видеть, Засекин. Иди, дай обниму!
Михаил легко взбежал по ступенькам. Обнялись, даже почеломкались. И вдруг из небольшой толпы москвичей, собравшихся поглядеть на воевод, выскочила женщина. Одежда вовсе не холопская, больше на барскую похожа.
– Это кто тут Засекин? Он?
Она ткнула в Михаила пальцем. Михаила холодным потом обдало. Он-то знал, что настоящий князь убит, а он воспользовался его бумагами. Но допрежь ни у кого никаких сомнений не возникало, он уже вжился в чужую шкуру, чувствовал и вёл себя соответственно, и вдруг такой «сюрприз»!
– Он, – кивнул Авраамий. Могу засвидетельствовать, давно его знаю.