Ну хорошо, «Мастер и Маргарита», знаменитый черный томик Ахматовой или синий Пастернака в «Большой библиотеке поэта», предположим, да, теоретически, мог стоить – на черном рынке и восемьдесят, и сто, это она понимала, но это был предмет культа, драгоценность, бриллиант в домашней библиотеке, но почему Рабле, автор-гуманист эпохи Возрождения? Ну извините, ну пятнадцать. Ну хорошо, двадцать. Ну ладно, двадцать пять. Это еще можно как-то собрать, одолжить…
Однако ей назвали именно такую цифру.
Вдруг Лена подумала – а может, это шутка? Или ее просто разыгрывают?
Она снова набрала знакомый номер и спросила:
– Валер, а это точно? Ну, я имею в виду, вот все эти цифры…
Эти данные Шульцбергер получила от Валеры Семеняки, парня из далекой деревни в Харьковской области, который очень рано почувствовал необыкновенную любовь к книгам (не к каким-то конкретным, а к книгам вообще) и переехал в Москву, чтобы заняться ими по-настоящему.
Про книги он знал буквально все и порой, в дни наиболее удачных сделок, бывал сказочно богат, водил девушек в кафе «Молодежное» на улице Горького и поил их шампанским. Это был целый ритуал. Они называли это «день книголюба».
– Лен, ну что я тебя, обманывать, что ли, буду? – обиженно пробасил Семеняка и снова стал объяснять про рыночную стоимость и про то, что торговаться – это не стыдно, а наоборот, таким образом ты даешь продавцу почувствовать свое уважение.
Лена снова повесила трубку и долго смотрела перед собой, на портрет Есенина, висевший на стене с голубенькими обоями.
И потом уже позвонила мне.
Мы дружили с Шульцбергер полтора года, с тех пор как встретились на закрытом просмотре фильма Тарковского «Зеркало» во ВГИКе (как мы туда попали, я уже и не помню). С ней было всегда интересно, но как только она ощущала какие-то неправильные посылы с моей стороны, то тут же надувалась и становилась очень сварливой.
Не то чтобы я чего-то терпеливо ждал, просто не хотелось ничего менять. С ней было уютно и весело временами. Да и встречались мы не то чтобы очень часто – это совершенно не утомляло.
Но в тот день она задала вопрос, который явно не вписывался в наши отношения.
– Послушай… – сказала она, тяжело дыша. – А ты можешь меня спасти?
– Господи, да что с тобой случилось?
– Понимаешь… я потеряла книгу, – сказала она, и тогда я непроизвольно расхохотался.
Как оказалось, я тоже имел отношение к этой истории, потому что книгу она брала у моего друга Сени, когда мы были у него на дне рождения.
Сеня был очень милый, добродушный, серьезный и положительный мальчик из МАИ, с которым мы шесть лет учились в одном классе.