Царевны (Манасеина) - страница 8

Пошла в детский покой Федосьюшка, а царица подняла голову, склоненную над колыбелью, червчатым бархатом обитою, и говорит:

— Нынче Федорушка у нас, слава Богу, веселее стала. Зубок у нее прорезался.

И от светлой улыбки лицо государыни еще краше сделалось.

А маленькая Натальюшка, завидев Федосьюшку, сестрину любимую, к ней так потянулась, что не подхвати ее мама — вывалилась бы из своей повозочки царевна.

— Не зашиблась ли? — обеспокоилась Федосьюшка. А Наталья Кирилловна:

— Видишь, как люба ты ей. Уж не откажи, сделай милость, позабавь сестрицу.

— По делу я к тебе, государыня-матушка, — начала было Федосьюшка, но дальше слова молвить не успела.

Словно вихрем распахнуло двери, и в горницу вбежал кудрявый черноглазый мальчик в атласном красном кафтанчике, а за ним вдогонку запыхавшаяся мама и две боярыни.

— Матушка! — задыхаясь от бега и волнения, бросился царевич к матери. — Они сказывают, что я завтра в колымаге поеду! Не хочу в колымаге! В золотой карете, что мне Сергеич подарил, поеду и на лошадках пигмейных.

Мальчик, прильнув к матери, гневно сверкавшими глазами поглядывал на смущенных боярынь.

— Пытали мы всячески уговаривать царевича, — оправдывалась мама. — Не слушает.

— Палочки барабанные, почитай, все переломал, — вставила одна из боярынь.

— Кубарики по горнице расшвырял… Лошадку катальную опрокинул, — добавила другая.

^{>_{>Игрушка времен Алексея Михайловича}}

^{>_{>Игрушка времен Алексея Михайловича}}

— В золоченой каретке на пигмейных лошадках поеду! — упрямо повторил мальчик.

— А ты, государыня, про колымагу сказывала, — вставила мама. — Скажи сама ему, государыня. Нам он не верит.

Обхватила Наталья Кирилловна обеими руками сынка любимого, в глаза ему заглянула, кудри рукой со лба отвела и тихо, ласково молвила:

— В золоченой карете на пигмейных лошадках ты, Петрушенька, осенью в обитель поедешь. Тогда и батюшка государь с нами богомольным походом пойдет.

— Нынче хочу в золоченой карете! — вырываясь из рук, закричал мальчик.

Но Наталья Кирилловна удержала его.

— Скучно мне без тебя ехать будет, сынок мой любимый. Путь долгим покажется. Посиди уж нынче со мной в колымаге, Петрушенька.

Сразу стих царевич.

— По-твоему пускай будет, матушка. Колымаги больно не люблю, а перечить тебе не хочу. Уж поеду.

— Ну, слава Тебе, Господи, обошлось! — тихонько молвила с облегчением мама боярыням и стала звать царевича обратно в его покои.

— Назад пойдем теперь, царевич-батюшка, мы тебе карлов кликнем, шутов позовем, пускай кувыркаются. В барабаны потрещим. То-то веселье у нас будет! Пойдем скорее, батюшка.