Я еще раз оглядел эту уютненькую полянку. Над цветами трудились пчелы, по самое брюшко зарываясь в их чашечки. В травяной гуще непрерывно трещали кузнечики. Благодать! Как все-таки хорошо, что хоть государство сохраняет такие чудесные уголки природы. Есть куда заглянуть при случае. Цветов порвать, ягод поесть прямо с ветки.
Вадик с соседней дачи, у которого тоже есть свой микроверто, тоже как-то залетел в заповедник. Но ему явно не повезло. Наверное, не на то место сел. «Везде, — говорит, — указатели понавешаны, асфальтовые дорожки для посетителей сделаны. Мура!» Его, правда, оттуда быстренько вытурили. Вот почему он, наверное, и не увидел такой красотищи, как эта полянка. Ну ничего. Теперь мы обязательно нагрянем сюда нашей компашкой. Мы эту поляночку быстро цивилизуем!
Но сейчас надо думать о том, как выбраться на одну из тех асфальтовых дорожек, о которых рассказывал Вадик. Я пошел наугад прямо через лес, уверенный, что очень скоро найду какую-нибудь дорогу или, на худой конец, линию связи. Но лес, вначале довольно редкий, становился все гуще и гуще. Все чаще встречались упавшие от старости деревья. Огромные выворотни казались вставшими на дыбы медведями. Высохшие, с отпавшей корой сучья тянулись к небу, как руки Кащея. Жуть! Только похвалил… И куда только администрация заповедника смотрит?
Сначала я пробирался сквозь заросли, тщательно оберегая свой элегантный супермодный костюм в стиле древнерусских мотивов под названием «А ля гридинь». Но потом пришлось махнуть на него рукой и пробираться напропалую, лишь бы поскорей выбраться из этого гиблого места, где даже птиц не было слышно. Но лес оставался все таким же трущобным. Пахло прелью, и глаза разбегались от множества грибов, росших на кочках, под серыми стволами елей, во мху или на толстом слое порыжевшей, старой хвои. Всюду лишайники, плесень, труха. Из каждых десяти деревьев пять так точно были гнилыми.
Несколько раз зацепившись брюками и рубашкой за острые сучья и с остервенением отмахиваясь от комаров, я выбрался наконец на полянку. Она тоже вся была покрыта цветами. По краю ее густо росла малина. А сколько здесь было ягод! Я в жизни такого не видывал. Приподнимешь ветку, а она вся словно чем-то красным облита. Тяжелые, спелые ягоды падали на землю, едва к ним притронешься. Не сходя с места и ободрав всего лишь две ветки, я так наелся, что даже подташнивать начало.
Выбравшись из малинника, я остановился на краю полянки и осмотрелся. Над травой и цветами деловито гудели пчелы. До одури пахло медом. Справа от меня росло дерево с гладкой корой. Я вынул из кармана складной ножик и принялся вырезать надпись: «Здесь был я…» Оставалось только поставить дату и собственные инициалы, но тут на полянку с противоположной стороны выкатился веселый, пухленький медвежонок. Увидев меня, он встал на задние лапы, принюхался и вдруг, испуганно рявкнув, бросился к одному из деревьев и быстро вскарабкался вверх по стволу.