Жизнь-веретено, колыбели стук,
Вот я и дошел до тех трех дорог,
И стою, словно у дверей,
А за ними ждет та, что всех милей.
- Запомни, твоя роль - Безымянная, - взволнованно шепчет мне на ухо Рик, оглядываясь по сторонам. Мы стоим в театральной примерочной и ждем, пока Ефим Иванович найдет нужный костюм.
- Безымянная - это кто? Мы ее не вписывали в сюжет! - лихорадочно вспоминаю карту персонажей спектакля, силясь понять, что от меня потребуется.
- Ну, ты только не волнуйся, но...- Рик мнется пару секунд, потом зажмуривается и совсем тихо выдавливает, - Безымянная - это Смерть.
- Кто?! - все странные вопросы Ивана насчет суеверности вкупе со сплетнями подмостков всея мира о роковых случайностях в жизни тех, кто когда-нибудь играл даму с косой, тут же всплывают в памяти.
- Да ты не пугайся, у нее, ну, то есть у тебя, вполне мирная задача. - Рик выставляет вперед руки, как будто пытается удержать меня на безопасном расстоянии. - Понимаешь, это все с эзотерикой напутано - общий смысл, что Смерть и есть та самая Судьба. Подробнее тебе уже Аннушка расскажет. О, Ефим Иваныч, как вовремя! - и Рик, подлец такой, сбегает.
Пожилой костюмер усмехается, подкручивает рыже-серый ус и загоняет меня на тумбу.
- Что ж, приступим.
Глаза мне завязывают почти сразу - чтобы не мешала своими комментариями, мол. Меня крутят, вертят, что-то шелестит вокруг, прохладная гладкая ткань скользит по коже, скрывая ноги до пола и оставляя открытыми плечи. Тонкое кружево на руки - узнаю по ощущениям съемные рукава, ледяные бусины гроздьями обхватывают шею, тяжелые серьги оттягивают уши.
- Выдохни!
Грудь тут же сжимает - затянули корсет. В шуршание и шелест тканей вплетается стук пластика о дерево. Что-то легкое, пушистое касается лица - пришла визажистка Арина. Макияж отнимает не меньше сорока минут - я удивляюсь про себя, почему так долго. Какой-то грохот, мелкие капли ароматной воды оседают на кожу, щелкает выключатель, что-то скрипит перед лицом, стук, опять грохот. И вдруг - тишина.
- Готово. - Выдыхает Арина и снимает повязку.
за моей спиной стоят костюмер, визажист и режиссер. Ефим Иванович вытирает пот со лба замызганным платочком, Арина раскладывает по карманам на своем фартуке разномастные кисти, Аннушка пристально изучает меня в отражении. Перевожу взгляд в зеркало и вздрагиваю.
- Мать-перемать! Это что за ерунда?! - кричать не удается - горло схватывает спазмом. Остается только шипеть. Аннушка ухмыляется, достает что-то из кармана и подходит ко мне. На шею, под колье, ложится кусочек пластыря телесного цвета. Вопросительно смотрю на свою свиту, открываю рот и... Ничего.