- Ань, я не уверена, что это хорошая идея. Там же столько людей будет, репутация ваша, опять же, качество требуется...- Ксана сидела в уголке гримерной у батареи, закутавшись по самые брови в плед и постукивая зубами. Нервное, подумала Аннушка.
- Не дрейф, Лапландия! Если я сказала, что у тебя получится - так и будет! Дерзай! Вот тебе ручка, вот блокнот для записей, вот бланки ролей. Твори! - режиссер сунула в руки опешившей девушке итальянский блокнот-альбом в кожаном переплете и перьевую ручку. - Это тебе на Новый год, подарить хотела, но вручу заранее, раз уж такие дела.
Ксана только тяжко вздохнула и передернула плечами. Юлька убежала еще час назад, поняв, что от нее толку никакого. Ефим Иваным притащил коньяк и тихонечко удалился после осуждающего хмыканья со стороны директора. В гримерке с новенькой сценаристкой осталась только Аннушка - в ее силу убеждения свято верили все актеры.
- В общем, так, звезда. Через пару дней принесешь мне четыре заготовки сюжета, будем спешно наверстывать. Что знаю, расскажу. Тем более что твоя работа мне нравится, - наградила девушку неловким комплиментом режиссер. - Все, давай, дуй домой. В следующую субботу на спектакль можешь не приходить, будем учиться на дому. Роль на новогодний маскарад тебе занесет кто-нибудь из наших, так принято.
Уже лежа дома под одеялом, Ксана поняла, что рискнет попробовать. В конце концов, это всего лишь пара сценариев, игра в жизнь! Команда опытная, если что, помогут. А она сама - поэтесса-любитель, так что чем черт не шутит?
Звон стоит в ушах и трудней дышать,
И прядется не шерсть - только мягкий шелк.
И зачем мне, право, моя душа,
Если ей у тебя, мой гость, хорошо?
Юля Селиверстова очень любила бабушку. Ни мать, ни отец особенно не интересовались дочерью, занимаясь исключительно собственными делами, так что Василиса Петровна была единственным человеком, кого Юля считала родней. Несмотря на все ее странности. Подумаешь, бабушка-ведьма. Ну и что? Это же не профессия, это призвание!
Старинную сказку-легенду, которую бабушка рассказывала маленькой Юленьке в детстве, девушка помнила до сих пор. Про пряху и ее двух сестер, дарящих и отнимающих жизнь. Себя она ощущала именно таким существом, когда плела узор нового сценария. Чужие образы, реплики, костюмы - ниточки игрушечных судеб сплеталось в одну крепкую блестящую паутину спектакля.
- Наверное, так себя чувствуют боги, - вспомнилось девушке сравнение Ксаны. - От одного моего слова зависит чье-то "люблю" и "ненавижу", "Умру в горьком одиночестве" и "буду жить счастливо". Ответственная задачка.