Малик кивнул в ответ и обернулся, наблюдая за надвигающейся темнотой. Сидни сделала то же самое. Туча нагоняла их с бешеной скоростью. Девушка почувствовала себя такой крохотной перед надвигающейся опасностью, как песчинка в этой необъятной пустыне.
— Мы умрем? — со страхом в глазах произнесла Сидни.
Малик посмотрел на нее, взгляд его был серьезен как никогда. Он взял ее за подбородок и крепко поцеловал.
— Нет, мы не умрем. Я обещаю тебе, Сидни.
— Ты не можешь быть уверен в этом. Как ты можешь обещать? — молила Сидни.
— Я видел такое не раз. Мы будем в порядке. Но на протяжении какого-то времени нам придется претерпеть некоторые неудобства.
Сидни верила и не верила. Мелкие песчинки оставляли царапины на капоте, а небо над ними все еще оставалось чистым. Но долго это не продлилось.
В течение пятнадцати минут видимость была нулевой, Сидни даже не могла разглядеть капот автомобиля. Нервное напряжение нарастало, девушку бросало в жар. Как только солнце спрячется за горизонт, станет прохладнее, температура опустится и жара спадет. Этот факт успокоил ее.
— Скажи мне, что еще плохого может произойти. Мне нужно знать, Малик.
— Мы можем оказаться погребенными заживо. Дюны близко, но все зависит от направления ветра. Нас может накрыть волной…
— И что тогда делать?
— Пытаться вылезти наружу.
— А как насчет кислорода?
— У нас есть несколько баллонов. Такие же, как используют альпинисты, — пояснил принц.
— Значит, мы сумеем спастись.
— Да.
Ее бил озноб. Буря по-прежнему бушевала. Сидни поднесла кулак ко рту и начала непроизвольно покусывать костяшки пальцев.
— Я позвонил ей, — сказал Малик, обращая ее внимание на себя. Он сидел в достаточно расслабленной позе, одна его рука лежала на руле, а голова покоилась на подголовнике.
Она не забыла, о чем они говорили до разбушевавшейся бури, но Сидни явно не думала, что он все же ответит на ее вопрос. А возможно, принц просто решил немного отвлечь девушку.
— Серьезно?
От выражения его лица ей стало не по себе. Оно все еще выражало страдание из-за случившегося с Димахой. Но Сидни ничего не могла бы сделать, чтобы облегчить его боль.
— Я позвонил. — Его пальцы вцепились в руль. — Я был так зол. Я просил ее перестать драматизировать, сказал, что абсолютно ничего нельзя изменить, ведь полюбить я ее все равно не смогу.
Сидни протянула руку к его руке, в надежде немного его успокоить.
— Мне так жаль. Я понимаю, что повторяю одно и то же вновь и вновь, но что еще я могу сделать или сказать.
— Вот и все. Я был не прав и лишь причинил Димахе боль. Прошло вот уже десять лет, а я по-прежнему чувствую свою вину и всегда буду…