Пришлось вернуться в спальню. Дрожа от холода, я нервно оглядывалась и наконец заметила узкую трещину в изумительных китайских обоях цвета слоновой кости, как раз рядом с гардеробом. Должно быть, я взглянула туда под каким-то определенным углом, иначе просто невозможно было увидеть эту трещинку. Подойдя ближе, я поняла, что это узкая дверь в стене. За гардеробом пряталась небольшая пружинка. Пришлось долго возиться, прежде чем она щелкнула. Дверь отворилась. Я ступила в крохотную каморку с одним небольшим оконцем и без камина, идеально квадратную, почти пустую, голую и суровую, как монашеская келья. Здесь стоял очень старый, без единого украшения письменный стол. К нему был придвинут жесткий, крайне неудобный на вид стул. И больше ничего. Мои каблуки громко стучали, когда я подходила к столу, прекрасно понимая всю меру собственного коварства. Я совершаю преступление, оправдания которому нет, вторгаюсь в частную жизнь, вероятно, ни в чем не повинного человека. Но что же прикажете делать? На карту поставлена моя жизнь. В обычных обстоятельствах мне и вправду не стоило сюда заглядывать. Интересно, каким становится Лоренс в этой комнате? Наверное, напоминает скорее великого испанского инквизитора, фанатика Торквемаду, а не английского пэра эпохи Регентства?
Я подошла к столу и уселась на каменно-твердый стул. В столе было всего три маленьких ящичка. Поколебавшись с секунду перед тем, как сунуть нос в чужие тайны, я открыла верхний. Он легко выскользнул из пазов. Тут лежали пачки писем, тщательно перевязанные. Похоже, личная переписка. Почти все пожелтели от времени. Я наспех просмотрела каждую. Письма от леди Понтефракт, леди Смитсон-Блейк, лорда Холлистона… людей, чьи имена я слышала, но с кем никогда не встречалась. О них упоминал дедушка. Довольно известные, даже знаменитые личности, только… во времена деда… и моего мужа.
В этот момент, сидя в этой убогой каморке, перебирая старые свидетельства любви, интриг, политических казусов, я наконец трезво оценила себя и свои поступки. Эти потрепанные листочки бумаги — свидетельства и доказательства совершенной мной ошибки. Я стала женой человека, принадлежавшего к веку минувшему — периоду Французской революции, возвышения Наполеона, великих побед лорда Нельсона. Я обожала те годы — они заключали в себе неотразимое очарование. Но для меня они не стали реальными, не были частью моего мира.
Питер оказался прав. Я пыталась укрыться в прошлом, выйдя за человека, слишком старого для того, чтобы разделить мои страхи, коснуться моего сердца. Выбрала мужа, который, по моему убеждению, защитит меня от всех мужчин, совсем как когда-то дед, подарит свободу. Именно свободы и безопасности я не изведала в этом доме. Смириться с этим невозможно! Какой же я была дурой!