— Вам бы спросить его самого, — заметила я. — Я знаю, что он родился в Вермонте. Вот, собственно, и все. Мне разбудить его, или вы хотите еще кофе?
Это был следующий день после убийства. Лейтенант Пирсон вытащил меня из постели в восемь утра. Льюис все еще спал.
— Еще кофе, — сказал он. — Миссис Сеймур, простите мне столь прямой вопрос, но… что у вас с Льюисом Майлзом?
— Ничего, — ответила я. — Ничего такого, о чем вы думаете. Для меня он просто дитя.
Он посмотрел на меня и вдруг широко улыбнулся.
— Я давно уже разучился верить женщинам, но вам верю.
Я рассмеялась, польщенная его словами. На самом деле мне ужасно не хотелось, чтобы этот бедняга, представляющий закон моей страны, загубил свою карьеру из-за какого-то нераскрытого убийства. Но в то же время я отлично понимала, что будь он толстопузым и красноносым, мое чувство гражданского долга сильно бы поуменьшилось. Кроме того, снотворное еще не перестало действовать, и я еле держалась на ногах.
— У парня блестящее будущее, — сказал Пирсон. — Он замечательный актер.
Я застыла у кофейника.
— Откуда вы знаете?
— Этой ночью мы просматривали отснятый материал. Вы не можете не согласиться, что нам, полицейским, запечатленное на пленке убийство очень помогает. Нет нужды в следственном эксперименте.
Его голос долетал до меня через кухонную дверь. Я глупо рассмеялась и налила кипяток прямо себе на пальцы.
— Лицо Льюиса там крупным планом. Должен признаться, оно заставило меня содрогнуться.
— Думаю, из него выйдет великий артист, — ответила я. — Все так считают.
С этими словами я вытащила из холодильника виски и сделала большой глоток прямо из бутылки. На глазах у меня выступили слезы, но руки перестали дрожать, словно листья на ветру. Я вернулась в гостиную и спокойно разлила кофе по чашкам.
— Вы не видите никаких причин, почему молодой Майлз мог бы хотеть убить Маклея?
— Ни малейших, — твердо ответила я.
Дело сделано, я стала соучастницей. И не только в своих собственных глазах, но и в глазах закона. Меня ждала тюрьма штата. Что ж, так даже лучше, в тюрьме я обрету душевный покой. И тут вдруг до меня дошло, что если Льюис во всем признается, то для всех я стану уже не соучастницей, а вдохновительницей его преступлений и могу угодить в газовую камеру. На мгновение я закрыла глаза. Решительно, судьба против меня.
— К сожалению, и мы не видим, — сказал Пирсон. — Ох, простите, к сожалению для нас, разумеется. Маклей был грубияном, похоже, кто угодно мог войти в реквизиторскую и подменить патрон. Там нет даже охранника. Да, следствие затягивается, а я и так уже устал, как собака.