Сам того не желая, Глеб снова прилетел на огни знакомого ночного клуба. Несколько раз уже побывал здесь, хотя и без особого удовольствия. Но делать было нечего. Одинокий и пустой предстоящий вечер сидел у него, как кость в горле.
Оставив машину на охраняемой стоянке, Глеб не спеша разделся и прошел в огромный, прокуренный и многолюдный зал полный музыки и мятущегося света прожекторов. По обыкновению выбрал себе в уголке самый неприметный столик, сел лицом к выходу. Ничего не поделаешь, привычка. Сделал с брезгливой миной заказ и погрузился в безысходную скуку.
Он торчал здесь уже добрых два часа. Ни есть, ни пить, в сущности, не хотелось. То и дело к нему подсаживались какие-нибудь смазливые бабешки. Но уже пресыщенный этим товаром, Глеб лениво отсылал их куда подальше. Его просто тошнило от местной публики.
Впрочем, одна интересная фемина за соседним столиком все же ненароком приглянулась. Как и он ей. Сидела одна, и тоже, очевидно, коротала опостылевший вечер. На вид ей было слегка за тридцать. Лицо умное, выразительное. Глаза усталые и бездонные, как пропасть. Время от времени они случайно встречались взглядами, и, кажется, думали об одном и том же. В конце концов Глеб решил пересесть к ней.
Незнакомка встретила его загадочной улыбкой. Напустив на себя небрежную светскую солидность, Глеб деликатно испросив разрешения, уселся напротив и, закурив, погрузился взглядом в ее глаза. Говорить было не о чем и незачем. Глеба всегда привлекали женщины, с которыми можно было обходиться без слов. Соседка оказалась из их числа.
Они смотрели друг на друга, как завороженные, не отрывая глаз. Долго. Головокружительно долго. Отрешенно курили, изредка поднося к губам высокие бокалы. И молчали. На ее волнистых каштановых волосах переливался и скользил мятущийся свет цветных прожекторов. Обнаженные плечи и глубоко открытая грудь дышали самозабвенной страстью. Им не нужно было даже касаться друг друга. Слившись взглядами, они тотчас утонули в волнах исступленных ласк, томительных и безбрежных.
Где-то в отдалении, точно за снежной стеной, монотонно гремела музыка. На сцене, в блеске лазерных стрел, вдохновенно извивалась в эротических корчах какая-то очередная смазливая стриптизерка. Постепенно сбросила с себя все и, призывно виляя бедрами, гордо прошествовала по залу между столиками. Содом и Гоморра.
Погруженный в пьянящее таинство бестелесного обладания, Глеб даже не сразу почувствовал, как кто-то небрежно похлопал его по плечу и глухо прогудел на ухо:
— Слышь, мужик… Выйдем… Потолковать надо…