Витька показался ему раздобревшим, неожиданно респектабельным и не так уж непосильно обремененным работой. Запросто подарил пачку «Мальборо», завел прежнюю дружескую беседу. Впрочем, незримо, но подчеркнуто соблюдал дистанцию. Ты ведь теперь мой подчиненный. Но Константина Сергеевича это нисколько не покоробило. Пусть себе Витька, свалив на его плечи всю неблагодарную и рутинную работу, гоняет себе по заграницам, выставкам и презентациям. Ничего: курочка по зернышку клюет. У него, Квашнина, всегда была железная работоспособность. А уж за такие бабки — и подавно. Придется, конечно, попотеть месяц-другой. Но потом его обязательно заметят. Просто не смогут не заметить. И откроют перед ним устланную ковровой дорожкой лестницу. Вверх. Никуда не денутся — откроют. Тогда и поглядим, как запоет этот крученый провинциал Витька…
Несмотря на угрюмый ноябрьский день с промозглым дождиком Константин Сергеевич купался в лучах наконец-то улыбнувшегося ему солнца. Сколько унылых беспросветных месяцев дожидался он этого дня. Сколько перенес унижений, разочарований, даже отчаяния… Но теперь все в прошлом. Отныне у него есть работа. Постоянное и надежное место. А все остальное зависит исключительно от него. В глубине души он никогда не сомневался, что все произойдет именно так. Не сам он будет бесконечно обивать пороги, а просто в один прекрасный день ему позвонят и… все само собой устроится. Таких специалистов, как он, еще поискать. А уж как человек он и большего стоит.
Войдя в квартиру, Константин Сергеевич с торжествующей улыбкой огляделся.
— Заяц, где ты? Я тебя съем! — по обыкновению окликнул он, заглянув в комнату дочери.
Зайка, конечно, давно пришла из школы. Ее раскрытый ранец валялся на столе поверх груды школьных тетрадей и ярких учебников. Ничего не поделаешь: в том, что касается самодисциплины, малышка определенно пошла в маму. Но где же она? Не было дома и неизменно приветствовавшего хозяина заливистым лаем карликового пуделя Томми.
Константин Сергеевич прислушался. Так и есть. Сверху приглушенно доносились звонкие детские голоса вперемешку с бесшабашным собачьим лаем. Значит, Зайка у своей подружки, соседской Машеньки. В этих проклятых домах даже не приходится особенно напрягать слух, чтобы узнать, что творится у соседей. Но в данном случае это было Константину Сергеевичу даже на руку.
Повесив в шкаф джентльменский плащ, пригладив перед зеркалом донкихотскую свою бородку, Константин Сергеевич подошел к телефону и набрал номер соседской квартиры. Трубку сняла Зайка. Слегка пожурив дочь за ее безвестное исчезновение, Константин Сергеевич приказал детям особенно не шалить и слушаться Машину бабушку. Затем не спеша переоделся, закурил, вполне нормальную сигарету после вконец осточертевшей «явы» и вальяжно развалился на диване.