Калиста не нашла слов для достойного ответа, кроме того, высказавшись, она рискнула бы ухудшить ситуацию.
– В общем, предлагаю следующее. Ты позволишь Эффи остаться здесь, примешь то, что я имею право общаться с ней так же, как и ты, на том мы и успокоимся. Никаких судов и тяжб – по крайней мере, пока. Просто цивилизованное соглашение между нами.
Калиста прикусила трясущуюся губу. Она понимала, что вступать с Лукасом в борьбу чрезвычайно опасно. У нее не было и тени сомнений, что его угроза затащить ее в суд и добиться опеки над Эффи – отнюдь не пустые слова. И он, скорее всего, победит.
– Похоже, выбора у меня нет, – с тяжелым сердцем признала она.
Лукас пожал плечами.
– Но я не брошу Эффи здесь одну. Если останется она, останусь и я.
– Как хочешь.
– Прекрасно. – Она сделала глубокий вдох. – Мы поживем у тебя некоторое время. Но в сентябре Эффи должна идти в школу, поэтому мы вернемся в Англию.
– Я рад, что ты вняла доводам разума.
Лукас медленно оглядел ее разгоряченное лицо, потом его взгляд переместился на ее шею и грудь, вздымавшуюся под голубой майкой. Под его взглядом Калиста вдруг почувствовала, как ее соски твердеют, и, чтобы прикрыть их, торопливо скрестила на груди руки. Заметив это, Лукас изогнул темную бровь и лениво протянул:
– Кто знает? Может, все сложится не так уж и плохо. Может, мы сможем найти интересные способы, чтобы развлечь друг друга.
– Я здесь исключительно из-за Эффи. И только. Это ясно?
– Кристально ясно. Но, к несчастью для тебя, я вижу тебя насквозь. – Его губы изогнулись в саркастической усмешке. – И знаешь, что я вижу? Женщину, подавляющую свое сексуальное желание. Женщину, которая знает, что проиграла, потому что в глубине души страстно желает меня.
– Ты ошибаешься, Лукас Каланос. Ты просто-напросто наглый тщеславный субъект.
– Неужели? – Лукас склонил голову набок, глаза его, темные как ночь, блестели. – Она может обманывать себя, но его ей не одурачить. Несмотря на ее горячие уверения, что он для нее пустое место, тело Калисты явно считает иначе. Она это знает. И ее это бесит так же сильно, как она его жаждет.
Он взял бутылку вина, потянулся было, чтобы наполнить бокал Калисты, но она помотала головой, поэтому он налил только себе. Его глаза остановились на стене, у которой всего пару дней назад они занимались любовью. Нет, сексом. Это был быстрый, бурный, фантастический секс.
Тогда он был охвачен таким сильным желанием, что едва соображал, что делает. Однако ожидаемого удовлетворения не получил. Вместо этого он почувствовал отвращение. Не из-за Калисты, не из-за того, что они делали, – нет. Просто он хотел большего… гораздо большего. Неутоленный голод терзал его изнутри, превращаясь в опасное наваждение. Ему было отвратительно то, как он повел себя. Его мотивы и надуманные оправдания…