Он напечатал:
«Возможно, это с его стороны такая форма раскаяния. Пусть даже из могилы».
«Скорее дерзкая попытка купить мое расположение! Но помимо того, что купить его нельзя, он сильно с этим запоздал. Он заставил маму бороться за существование в совсем юном возрасте. Если я соглашусь принять наследство, я тем самым примирюсь с тем, что они натворили с бабушкой. Но я никогда не примирюсь!»
«А бабушка твоя еще жива? Может быть, тебе сходить проведать ее? Объясни ей, что ты чувствуешь».
«Не знаю. Если она и жива, я не могу представить, чтобы она попросила прощения. Кларенс, что это за мать, которая выбрасывает на улицу беременную дочь? Ведь мама не знала, что мой отец был женат, иначе никогда не стала бы встречаться с ним, не говоря обо всем остальном. Насколько я знаю, бабушка с дедом ни разу даже не видели моей фотографии, тем более не прислали ни одной открытки ко дню моего рождения».
«Может быть, они не знали, как наладить связь с твоей матерью?
Разыскать ее, конечно, не составило бы труда. А вот сломать лед и найти нужные слова… Иногда гордость очень мешает».
«Может быть. Но почему нужно было завещать недвижимость мне, а не маме? Я не вижу тут смысла».
«Джорджи, тебе правда лучше поговорить об этом с твоей мамой».
«Конечно. Но пока у нее телефон переключен на голосовую почту. Я знаю, что это странно, но мне хотелось обсудить это именно с тобой».
«Спасибо. Я рад быть полезен, чем могу. Для этого и существуют друзья».
Они и правда были друзьями. Пусть даже никогда не встречались, но он чувствовал, что их отношения более искренние, чем все остальные в его реальной жизни.
«Извини, что я расхныкалась».
«Все в порядке. Твоему деду следовало давно уладить ссору и гордиться твоей матерью, ведь она вырастила такую славную и достойную дочь».
«Потише, Кларенс, не то я не смогу протиснуться в двери кафе, когда соберусь уходить — меня так и распирает от самодовольства».
Кафе? Он, конечно, знал, что это нелепо — не единственное же это кафе в Суррей‑Киз, и также он понятия не имел, где работает Малышка Джорджи, так что в данный момент она могла находиться в какой угодно части Лондона, но тем не менее Габриэль помедлил и обвел взглядом зал на случай, если она окажется здесь.
Правда, всегда существовала возможность, что Малышка Джорджи могла оказаться мужчиной, но Габриэль так не думал. Не думал также, что она — скучающая пожилая домохозяйка, притворяющаяся молодой девушкой. Вот только что она проговорилась, что ее мать забеременела двадцать девять лет назад, а значит, ей примерно двадцать восемь. Как и ему самому.