Идеальный вариант — заказное воровство, когда клиент точно говорит, что ему надо, не скупится при получении товара, а потом так заметает следы, что полиции здесь делать нечего. Но о подобном можно только мечтать. Обычная ситуация — это система перекупщиков, которые имеют своих агентов. Такими агентами были и Ситцевый Додо, и Шик, только первый был напрямую связан с этой акулой — Мэтром, а мелкая сошка Шик видел его считаное количество раз. Пьер в этом деле был человеком новым, на какой ниве до этого он стриг колосья — неизвестно, но в новом деле быстро вошел во вкус и шестеркой быть отказывался.
Промысел этот всегда был доходным, но наибольшего размаха в Европе он достиг тогда, когда Россия криво, косо и с оглядкой переползла на новые рельсы и оснастилась лозунгом «Вперед, к капитализму!». Не успели на Западе опомниться от такой новости, как в стране недавнего социализма начался полный беспредел. Период накопления, золотые времена! Грабь награбленное! Приватизируй, что плохо лежит. Началась полная вакханалия, а русское правительство вкупе с милицией, полицией и сознательными гражданами только руками разводили: «Черт знает что! Куда все девается?» Но тут же сами себе все и объясняли: «Прежде чем обрести капитализм, необходимо накопить капитал в отдельно взятых особенно цепких и липких руках. Да, это пиратство. Но предки у этих Рокфеллеров и Морганов тоже имели руки по локоть в крови. Только их потомки стали похожи на людей, и мы дождемся!» Страшно жить в стране, где воровство не только узаконено, но, по уверению власти, служит благим целям.
Словом, в эти счастливые времена и у Ситцевого Додо, и у Пьера с Шиком работы было много. Но большие деньги портят людей. Пьер решился на крайность, и недавние подельники сцепились.
— Ах, не по-джентльменски поступаем? — орал Пьер. — Да ты знаешь ли, что это обозначает — по-джентльменски дела обстряпывать? Вы со своим Мэтром только и умеете, что на нас наживаться. Ваши копейки нам больше не нужны! Наш труд, между прочим, сопряжен с опасностью для жизни! Кусок хлеба нам нелегко достается. А ты, жук навозный, и Мэтр твой, гнида бельевая, только купюры умеете считать… в счетных машинках. Самим пальцами шевелить вам уже лень. Думаешь, я не знаю, сколько вам за прижизненные эстампы Рембрандта отвалили? И посмей произнести вслух, сколько стоили антики, которые мы вам из Испании везли!
— Понятно, — сказал Ситцевый почти весело, — бунт на корабле. А между прочим, за тобой, Пьер, должок.
— Это за тобой должок, тарантул худосочный. И гораздо больший, чем ты себе мыслишь! — гордо прокричал Пьер, но Шик уловил в интонации его новый оттенок, эдакий намек на растерянность.