– Премного благодарен, ваше благородие! – Урядник сунул папиросу в рот, чиркнул спичкой и, спрятав ее в ладонях, поднес Тараканову.
Дождавшись, пока субинспектор раскурит плохой табак, он закурил сам и только после этого ответил:
– А черт его знает. С Каширы до Ожерелья поезд все время в подъем идет, скорость до десяти верст опускается. Запрыгнуть на площадку – дело плевое. А в темноте никто и не заметит. Вот только что потом? Как они собирались в вагон проникнуть?
Багажные вагоны всегда помещались впереди поезда, перед пассажирскими. Во избежание возгорания от искр паровоза передние их части обивались железом. Железом была обита и входная дверь. На всем пути следования эту дверь полагалось держать закрытой. Багажный кондуктор имел право открывать ее только на станциях погрузки или разгрузки, при полной остановке поезда. Между тем замок на двери был целехонек, сама дверь никаких следов взлома не носила. Отсутствовали повреждения и на боковых дверях, а открыть их, не повредив, можно было только изнутри вагона.
Тараканов выпустил струю дыма и сказал:
– Раз проникли, значит, дверь им кто-то открыл. Кто-то из тех троих, что внутри находился. Ключа от вагона мы не нашли, выходит, они его с собой захватили. Идем далее. Денег взяли девять миллионов. Какими купюрами, я не знаю, но даже если вся сумма состояла из одних «кать»[3], то и тогда похищенное на несколько пудов тянет.
– А если все мильоны тысячными «керенками» были?
– Вряд ли. Деньги на выдачу зарплат везли, а зарплаты-то не тысячные! Но мы это уточним. Так вот – такую ношу на себе не унесешь. Выходит, подвода была. А раз подвода, то среди грабителей кто-то местный. Ну не приехали же они сюда на лошади из Москвы!
– Опять пойдем лошевладельцев шерстить, как в шестом годе?
– Без толку. Тогда мы точно знали, что экспроприаторы лошадей в городе нанимали. А теперь? Весь уезд прошерстить придется, а в деревнях, почитай, в каждом дворе по лошади. Да и возница в доле: не поехал бы несведущий человек ночью в полосу отчуждения железной дороги. А раз в доле, с нами откровенным не будет… – Тараканов задумался. – Харламов, а что это за скорый поезд такой, который у каждого полустанка останавливается?
Старший милиционер пожал плечами.
Субинспектор подошел к Терновскому:
– Дмитрий Николаевич, скажите, а поезд в Ожерелье имел остановку?
– Нет! В том-то и дело, что нет. В Кашире ему паровоз поменяли, и он должен был до Узунова без остановки дуть. Это мы его в Ожерелье задержали – дальше однопутка, а с Узунова телеграмма пришла – надо было экстренный пропустить. Машинист на платформу вышел размяться и увидел, что дверь в багажный вагон открыта, вот он тревогу и поднял. А так бы до Узунова не хватились, а это еще два часа ходу. Да и там могли не хватиться, если багаж грузить-выгружать не надо было. Тогда до Михайлова.