– Я хоть слова и неправильно выговариваю, господин начальник, а грамоте за шесть лет выучился, точки над «О» где надо ставлю.
– Тагаметс, – сказал Цейзиг, – дайте ему сначала что-нибудь неважное и несложное, проэкзаменуйте, так сказать. А если результатом останетесь недовольны, то пусть он двор подметет и машину помоет.
Днем раза три-четыре ездили на происшествия, а все остальное служебное время Осип Григорьевич провел, тыкая пальцами по клавишам пишущей машинки – точно такой аппарат стоял в поместье барона фон Клоппа, и жена обучила его этому ремеслу. Секретарь, придирчиво осмотрев первый напечатанный шофером документ, остался доволен. А когда Осип Григорьевич с ходу перевел на польский отношение в Лодзинское полицейское управление, Тагаметс угостил нового подчиненного чаем с лимоном и дал большой пряник. Пряник Тараканов есть не стал – спрятал в карман, для Ваньки.
В два его отпустили пообедать, в пять он вновь вернулся на службу, в десять вечера начальник собрал всех на очередное совещание, по окончании которого велел Осипу Григорьевичу задержаться
– Вот что, Тараканов… Тут такая ситуация… Я, понимаешь, бензином не запасся. Думал, на кой я господина полицмейстера буду лишний раз беспокоить, коли все равно водителя у меня нет, вот и не выписывал бензин на этот месяц. Так что ездить нам больше не на чем…
– Мне завтра не приходить?
– Не перебивай! Что за дурная привычка начальство перебивать? Михельсон ходил с Кербаумом на рынок, но товарку убиенной тот не опознал, видать, она сегодня наниматься не приходила. Завтра и послезавтра торговли не будет – Троица и Духов день. Но со вторника визиты на рынок нужно будет возобновить и ходить туда до тех пор, пока эту дамочку не сыщем. Михельсону такой ерундой заниматься некогда, у него других дел по горло, поэтому на рынок будешь ходить ты. Праздники, так и быть, отдохни, а во вторник, полвосьмого встречаетесь с Кербаумом, идете на то место, где поденные стоят, знаешь, где это?
– Знаю.
– Отлично. Ищете подружку убитой и если находите, то ведете ее ко мне. Если не находите – ждешь до полдевятого и идешь в канцелярию строчить на машинке. Тагаметс говорит, что у тебя это неплохо получается. Вопросы есть?
– Нет.
– Тогда ступай, с Богом!
Каждое утро, еще затемно, на Петровский рынок съезжались крестьяне из окрестных деревень и пригородов, а с семи часов там начинали появляться кухарки и домашние хозяйки со всего города, чтобы купить продуктов подешевле.
Справа от входа располагался рыбный ряд, где продавали свежевыловленную живую рыбу. Когда Тараканов и Кербаум зашли на рынок, то увидели, что один из возов окружила толпа покупательниц – салака здесь была по 4 марки за фунт, на марку дешевле обычной цены.