Экспедиция в рай (Погонин) - страница 85

– Сто червонцев, ребята!

– Снимай, я сказал!

– Двести! – крикнул Сашка.

Пограничник внезапно ударил его кулаком в челюсть, Сашка упал и потерял сознание. Помкомвзвода стащил с Наумова мешок, быстро развязал его и высыпал содержимое прямо на траву. Он брезгливо ощупал нижнее белье, сунул к себе в карман серебряный портсигар, кинул одному из пограничников кожаный чехол с бритвой. Потом принялся обыскивать Наумова. Деньги были зашиты в широкий кожаный пояс, и пограничник нащупал их почти сразу. Он достал из-за голенища сапога нож, разрезал пояс, вытащил его из-под Сашки, вспорол и присвистнул:

– Вот повезло, так повезло!

– Погодь, Сева, может быть, это Опасного человек? – засомневался один из красноармейцев – рябой детина двухметрового роста.

– Нет, не похож он на контрабандиста, да и Опасный нам бы про него сказал. Это обыкновенный перебежчик.

– Что делать с ним будем?

– Денег слишком много, он обязательно про них запоет. Надо его кончать… Поднимите-ка его, ребята, да прислоните вон к той сосенке.

– Зачем мне напрягаться, тушу его волочить, давай я его лежачего штыком приколю! – сказал рябой.

– Дурак ты, Соловей! В прошлом году, когда ты еще мамкины пирожки на гражданке лопал, один старшина тоже поленился и пристрелил одного, когда тот лежал. Так следователь с доктором это мигом определили и поехал старшина не домой, а по этапу. Подымай, я сказал!

Пограничники взяли Сашку под мышки, протащили пару метров и прислонили к сосне. Тот начал приходить в себя, застонал и открыл глаза.

Помкомвзвода не спеша поднял револьвер, прицелился и всадил Наумову пулю точно в сердце.

В половине одиннадцатого Кунцевич поднялся из-за стола и стал прощаться.

– Оставайтесь у нас, Мечислав Николаевич! – упрашивала Настя. – Авось место есть – я вам в Ванькиной комнате постелю, а сын с нами поспит.

– Ну зачем же я буду вас стеснять? Я снял хороший номер в «Петербурге», что же, он будет пустым стоять, а вы с большим мальчишкой в одной кровати спать? Я к вам завтра наведаюсь.

– Тогда я вас провожу! – не терпящим возражений тоном сказал Тараканов.

– А вот от провожатого не откажусь, – согласился Кунцевич. – Я город совершенно не знаю, боюсь заплутать.

У гостиницы Мечислав Николаевич спросил:

– А не выпить ли нам еще по рюмашке? Я угощаю.

– Вы знаете, я пьян совершенно, но компанию вам составлю с удовольствием!

– Тогда – прошу!

Они зашли в ресторан, заказали сороковку очищенной и холодец с хреном.

– Эх, давненько я ее, голубушку, не пивал, – смакуя первую рюмку, заявил Кунцевич, – все коньяк да коньяк. Отвык-с, и кажется она мне теперь, красавица, вкусной необыкновенно! Да и студень весьма недурен-с, почти как в «Палкине». Впрочем, чему я удивляюсь – мы же в «Петербурге»!